Как инвалиды и ветераны ВОВ пережили канонады и авианалеты

На окраину Луганска в нескольких километрах от аэропорта, не приезжают журналисты. Там  нет воды и тех, кто под бомбами возит гуманитарную помощь. Зато есть три сотни инвалидов и ветеранов войны, оказавшихся ненужными новой киевской власти. Полтора месяца они провели под канонадой «Градов» и авианалетами. Под треск перестрелки в аэропорту, собирали хворост для костра, на котором готовили пищу. Слили всю воду из батарей.

Выжить им помогли одна врач, пара медсестер и еще несколько сотрудников. Они бегали договариваться с ополченцами, таскали 50-литровые кастрюли на «неходячий» пятый этаж и успокаивали фронтовиков, знающих войну не по книжкам. 

Подобные заведения, всегда оставляют на душе тягостный налет. Не должны бабушки и дедушки доживать в одиночестве. Не светлая это старость. У каждого из постояльцев Луганского пансионата своя история – кто-то похоронил родных, других дети сдали сами. Когда начиналась война, сотрудники обзванивали родственников, чтобы хоть на время забрали пенсионеров домой. Никто не приехал.

Отказался от этих стариков и Киев: когда звонили в департамент, заявили что пансионат в самом безопасном месте, ему ничего не угрожает. Когда оставшийся с бабушками заместитель директора Владимир Гуляев попал к новым властям народной республики, те удивились – по документам всех постояльцев вывезли в Украину. Киев забыл своих ветеранов. Причем в буквальном смысле.

Владимир Викторович – заместитель директора – крепкий мужчина с «ежиком» посидевших черных волос. Взгляд уставший, но цепкий. «Когда начали бомбить аэропорт, мы с девчатами на работу ездили под обстрелами, - рассказывает как о само собой разумеющимся. – От конечной остановки – областной больницы – до нас пара километров. Идем по лесу, а вокруг все гудит от минометов». Из 160 сотрудников пансионата к началу войны осталось чуть больше 50. Словно защищая их, объясняет – лето же, многие в отпуска поуходили. Как и директор, вышедшая на работу несколько дней назад, когда Луганск пару недель как не обстреливают.

С июля украинские власти прекратили все выплаты. Тогда на карточки пришла последняя пенсия, но ее невозможно снять – банкоматы в Луганске не работают. Третий месяц без зарплаты живут и сотрудники. Доедали запасы продуктов, сейчас ополченцы из российского гуманитарного груза помогают.

Афанасий Филиппович Сергиенко стал настоящим героем среди стариков – его комнату посекло осколками, а ветеран жив остался. «Провел по лицу, стряхнул пыль, проверил, что руки-ноги целы и спать продолжил» - молодецки храбрится 88-летний постоялец.

Сюда он попал два года назад из Казахстана. «Ездил целину поднимать, да так и остался. Мать там померла, брат там помер, жена его померла, моя жена померла. Сюда приехал – сильно болел, думал, вообще кончусь» - делится Сергиенко. Не кончился – выходили.

Взрыв прогремел в половину первого ночи 16 августа. Выпущенный национальной гвардией минометный снаряд летел в здание, но зацепился за растущий во дворе каштан. Взрывной волной выбило почти все окна, в комнате Афанасия Филипповича посекло шкаф с одеждой. Попало в самое ушко «За победу над Германией», покорежило усатый профиль. Если бы не фронтовая медаль, осколок долетел бы до спящего.

Для него это уже третья война – с немцем воевал два с половиной года, победу встретил в Австрии. Потом еще два с половиной года зачищал Западную Украину от бандеровцев, служил в гаубичной артиллерии в 30 километрах от Львова.

Единственная оставшаяся со стариками врач – невропатолог Елена Старикова. «У меня муж иностранец – из Малайзии, есть куда уехать. Но до последнего момента ждала – выйдет другой врач на смену, сразу в отпуск уйду. Он все не выходит и не выходит. Дотянули до такой степени, что нельзя было выехать» - объясняет доктор.

Признается, что войны не боялась, потому что не знала – как это жить под бомбежкой. «Можно с самолетом сравнить: кто-то летал много раз, поэтому в кресло вжимается, каждой встряски боится. Я, когда первый раз летела, не поняла - чего бояться? Так и здесь – думала, прошедшие войну бабушки спокойными будут. Получилось наоборот, - признается врач. - Когда начали самолеты гудеть, одна из старушек, которая на бомбардировщике воевала, уперлась взглядом в угол, раскачивается и твердит «война началась», «война началась». И так целый день. А я не знала чего ждать, поэтому легче перенесла».

Боялись, даже лежачие ветераны с отключенным головным мозгом, так называемые «овощи». Кажется – ничего не понимают они, а когда «Грады» перестреливались, у всех давление подскакивало.

Начали устраивать жизнь под обстрелами. Жара – 40 градусов. Света нет. Воды нет. В морге холодильник не работает. С мужем Елена пошли в областной морг, полдня искали ритуальную службу. Потом, чтобы не ждать, договорились оставлять под дверью записку – такого-то числа умер тот-то, заберите.

Владимир Викторович, продолжает невропатолог, договорился с ополченцами по подвозу воды. А то дошло до того, что из батарей техническую воду слили, бабушки приходили по стаканчику просить. К пансионату прикомандировали ополченца Андрея – с передовой его из-за ранения убрали, он единственный согласился под обстрелами ездить. В конце августа его убило.

Среди тех, кто не предал стариков – медсестра Ксюша. Девушка признается, что осталась вынуждено: домой нужно ехать через город Счастье, где украинские войска стоят. «Обидно, что нашу работу кроме старичков никто не оценит. Сейчас сотрудники возвращаются и недоумевающее спрашивают – кто виноват, что остались? Вас никто не просил. Это самое обидное» - опускает глаза Ксения.

«Непонятная война. До сих пор ее не понимаю. И кончилась ли она?» - спрашивает 90-летняя Мария Ковалева. Женщина, в Великую Отечественную летавшая на бомбардировщике У-2, затем 44 года проработавшая учителем начальных классов, вспоминает: рано утром, до начала обстрела, старички ходили в посадку за дровами. Сами инвалиды, еле ноги передвигают, а тащили ветки для костра.

"Киев нас бросил, третий месяц ни копейки не получаю. Приходила женщина от новой власти, мне, как инвалиду войны, дала пособие 260 рублей. Вот и все деньги за три месяца» - разводит руками Ковалева. Со слезами на глазах женщина смотрит на стоящие на полке иконы – «каждую ночь всем пансионатом молимся Богу, чтобы Путин защитил Донбасс."

источник