МЕЖДУ ВОЙНОЙ И ПОЗОРОМ (Пороки внешнеполитической доктрины России). II

2. Теория соблюдения договоров

Следующий вопрос, подлежащий рассмотрению, касается уже выполнения межгосударственных договоров. Думается, тут основной проблемой является то, что современный обыватель подсознательно переносит на межгосударственные отношения стереотипы, связанные с бытовой жизнью отдельных людей в пределах одного государства. Широкое использование откровенно туманных и неоднозначных понятий типа «международное право» в контексте межгосударственных отношений только укрепило эту тенденцию. Людям кажется, что за соблюдением «международного права» следит не меньшая сила, чем за соблюдением права внутри государства. Однако в общем случае думать так нет никаких оснований.

1) Поддержание внутригосударственного права

Если наш партнёр по сделке нарушил нотариально заверенный договор, в котором предусмотрены санкции за нарушение, мы можем обратиться в суд, и судебные исполнители наложат на нашего партнёра определённые санкции. Эта возможность принуждает большинство обывателей соблюдать заключённые договоры, потому что санкции за нарушение договоров сильнее той выгоды, которую они могут извлечь из невыполнения своих обязательств. Однако возможность эта всякий раз опирается на наличие арбитра в лице государства, которое наделено достаточной силой для принуждения и заинтересовано в выполнении договоров своими гражданами, чтобы жизнь в стране не превратилась в хаос.

Ещё одним фактором для соблюдения договоров на уровне граждан может служить желание сохранить репутацию, то есть извлечь выгоду при будущем заключении договоров, для чего необходимо доверие остальных. В этом случае тоже можно сказать, что человек соизмеряет издержки и выгоду от нарушения своих обязательств, прежде чем принять решение о соблюдении договора. Хотя, конечно, само по себе выполнение обещаний во многих культурах является достойным поведенческим стереотипом, включённым в нравственные ориентиры данного общества, и выполняется большинством просто «по привычке», без соизмерения в каждом конкретном случае приобретений и потерь.

Заметим, что широкое распространение таких стереотипов, подкреплённое осуждением нарушивших слово, тоже является своего рода результатом оптимизации и на общественном, и на личном уровне. Личная оптимизация подкрепляется не только отсутствием осуждения за нарушение слова, но и тем, что человек экономит усилия, которые пошли бы на соизмерение каждый новый раз приобретений и издержек от нарушения обещания.

2) Поддержание международных обязательств

На межгосударственном уровне действуют похожие факторы, влияющие на соблюдение договоров: соизмерение приобретений и потерь, включая репутационные риски, а также культурно заданные стереотипы выполнения обещаний, которыми руководствуются власти различных стран. Однако реализация этих факторов на международной арене отличается сразу по многим причинам.

Во-первых, на планете нет единого арбитра, готового следить за соблюдением неких единожды установленных правил разными странами. Есть только более сильные государства, которые в отдельных случаях могут вмешаться в отношения между более слабыми государствами. Как, например, США и их союзники вмешались в 1990-91 гг. в отношения между Ираком и Кувейтом. Ключевую роль сыграло то, что Ирак и Кувейт были заведомо слабее США и союзников, что у Ирака не было сильных защитников, что защита Кувейта отвечала национальным интересам США. Если бы хоть какой-то из этих факторов не был выполнен, едва ли Запад вмешался бы в конфликт.

Поэтому, коль скоро отсутствует регулирующий всё арбитр, правильнее сказать, что никакого объективного, стоящего над всеми международного права не существует. Есть самые общие рекомендации поведения на международной арене, выработанные многовековым опытом геополитической конкуренции и часто нарушаемые экспериментаторами. Пройдёт ли нарушение без плохих последствий для нарушителя, зависит от конкретной обстановки. И чего среди этих рекомендаций точно нет – так это требования к странам всегда и безоговорочно выполнять взятые на себя обязательства.

И действительно, когда мы договариваемся о чём-то с другими странами, что может помешать им нарушить договор, если нет ещё более сильного заинтересованного арбитра? Только если общие приобретения от нарушения договора будут меньше, чем потери. Если исключить репутационные потери, проявляющиеся в отношениях с третьими странами и среди собственного народа, то, пока в ответ на нарушение договора мы можем наказать нашего партнёра жёстче, чем самих себя, до тех пор можно говорить о действенности международных соглашений. И только.

Конечно, в рассмотрение следует включить фактор сохранения репутации, но в большинстве случаев и он недорого стоит. Западу не впервой нарушать свои обязательства, и его это не очень волнует, поскольку его контрпартнёры вынужденно «забывают» о репутации Запада во время новых переговоров – иначе никаких договоров и соглашений вообще не будет. Мы уже видели это на примере февральских и апрельских договорённостей по Украине. Целью первой договорённости для Запада было окончательно делегитимизировать режим Януковича, поставив его на одну доску с Майданом, целью второй – напротив, легитимизировать правящую на Украине хунту её признанием со стороны России: получается, что министр иностранных дел России подписывал соглашение с законным министром иностранных дел Украины. Как только непосредственные цели договорённостей были для Запада достигнуты самим фактом подписания соглашений, само существо соглашения немедленно нарушалось, но МИД России, в своих попытках достичь новых соглашений о перемирии, всё равно усиленно делает вид, что верит в обещания Украины и Запада, в действенность подписанных бумажек.

Правда, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Потеря репутации честного исполнителя обещаний непривилегированной страной, такой как Россия, будет стоить ей намного дороже, хотя бы потому, что она уже не может навязывать другим странам никчёмных руководителей, готовых делать вид, что не знают о нарушении Россией обязательств, она не может провести всемирную кампанию манипуляции сознанием для поддержания ложной репутации, не сможет представить откровенное нарушение обязательств вынужденным, обвинить в нём противника и т.д.

Итак, можно смело сказать, что, как не существует объективного международного права, регулирующего отношения государств, так же не существует общеобязательной нормы выполнения межгосударственных соглашений. Их выполнение зависит от оценки приобретений и потерь тем, кто принимает решение о выполнении. Рассчитывать на выполнение нашими западными партнёрами каких-то обязательств можно ровно до тех пор, пока мы можем наказать их за невыполнение конкретного обязательства больнее, чем пострадаем при этом сами.

3) «Большая игра» и ложные коннотации

В этой теме уместно рассмотреть известный в политологии термин «большая игра», применяемый к геополитическому соперничеству великих держав. Сложно сказать, как на термин реагируют носители английского языка, но у автора этих строк сложилось впечатление, что среди русских читателей сам по себе термин «большая игра» приводит огромные массы к ложной коннотации и непониманию происходящего. Вместо реалистичного видения мира как арены столкновений без правил, с постоянно возникающими принципиально новыми участниками и факторами, термин наводит на мысль о вялотекущей игре в шахматы, где все ходы делаются по очереди и строго по раз и навсегда установленным правилам. Коннотация была подкреплена заголовком книги Збигнева Бжезинского «Большая шахматная доска». Давно ясно, что это не так, что «правила» формулируют более сильные в физическом и информационном плане, что немногие сформулированные правила выполняются только до тех пор, пока это выгодно, что чаще всего никто не ждёт от соперника его ответного хода, а берёт своё сам и сразу, что падающего подталкивают и добивают.

Тем не менее, российские дипломаты бесконечно рассуждают то о будто бы существующем объективном международном праве, якобы имеющем приоритет над интересами России, то о выполнении соглашений как будто бы высшем императиве для недругов России. А российские аналитики строят свои прогнозы из всё того же представления мира как шахматной доски, а ведущих стран – как игроков, соблюдающих определённые правила. Правда, поскольку правила эти нигде и никем не были сформулированы во всех удовлетворяющей форме, политологам приходится создавать конструкции, исходя из своего собственного понимания этих правил, причём каждый раз по-новому, чтобы подыграть новому развороту начальства.

4) Моральные ограничения при выполнении договоров

Отдельного упоминания заслуживает тот факт, что моральные установки руководителей какой-то страны, используемые в международных отношениях и влияющие на выполнение обещаний, могут сильно отличаться от моральных установок внутри данного общества. Во-первых, иностранцы «менее родные», чем соотечественники, поэтому для руководителя страны, преследующего национальные интересы, обмануть их уже не грех. (Эту мысль пытался привить в русскую культуру сказкой «Иван-Царевич и Серый Волк» Жуковский, но, судя по политике его воспитанника Александра II, не сильно преуспел.) Во-вторых, в демократических странах интересы сохранения репутации, поддерживающие соблюдение моральных принципов, не действуют дольше нескольких лет. Проходят выборы, меняется правящая партия – и со страны и её новых руководителей «взятки гладки».

В то же время, на всех западных политиков действует жёсткое ограничение – оставаться в рамках общего курса, сформированного элитами своей страны. Поэтому любое обстоятельство, противоречащее интересам западной страны (в понимании интересов её элитой) будет сломано. В частности, на выполнение договорённостей странами Запада можно рассчитывать только тогда, когда их срыв будет жёстко бить не по отдельным политикам, а по этим странам целиком (или бить более жёстко, чем выполнение). Едва ли война против Ливии отвечала личным интересам Берлускони и Саркози, известных друзей Каддафи. В конце концов, Саркози привлекли к ответственности за мутные схемы финансирования его партии со стороны Каддафи, а эти факты так и не «всплыли» бы, если бы Саркози не разбомбил Ливию. Но, как оказалось, возможность контрпартнёров Запада жестко наказать отдельного лидера западной страны и даже всю его партию за недостойное поведение вообще не является значимым фактором в западной политике! Понятия морали и репутации в этом контексте теряют всякий смысл.

В этом плане особое недоумение всегда вызывали настойчивые попытки российского руководства построить отношения с Западом, основываясь на личных связях. От «друга Гельмута» и «друга Билла» Россия без паузы перешла к дружеским отношениям нового президента со Шрёдером, затем с Саркози и Берлускони… и где теперь Саркози и Берлускони? Какие стратегические преимущества получила Россия в результате этой личной дружбы?

(Вот как отражено непонимание российскими лидерами этого обстоятельства у pmn_2: «В России всегда был стиль правления, при котором управляли личности. Не то, чтобы личная власть была всемогуща, но она всегда была сильна. Нынешняя власть ошибочно принимает Запад за подобную структуру. Это не так. Западом правят институты, то есть коллективный разум политиков, журналистов, правозащитников и прочих либеральных мулл. Это теократия, подобная исламу, где нет жесткой церковной вертикали. Лидеры Запада не правят, а лишь озвучивают сформированный элитами курс. Иными словами, личные договоренности с западными лидерами не стоят ничего. А подписанные договоры стоят немногим больше. Поэтому нынешние попытки каких-то кулуарных договоренностей или внесения раскола между ЕС и США совершенно бесполезны».)

Итак, поскольку на Западе правят институты, а не отдельные личности, а общий вектор институтов не определяется международными договорённостями, то можно ожидать, что обещания отдельных лидеров или даже заключённые ими договоры будут выполняться не по каким-либо нравственным соображениям, а только ввиду оптимизации политики с точки зрения интересов рассматриваемых стран в понимании их элит.

Несколько по-другому действуют моральные ограничения при монархическом правлении или в переходных системах, например, при во многом монархическом правлении, прикрытом демократической ширмой, как в России. К монархическому руководителю предъявляются более жёсткие моральные требования и внутри, и вне страны. Внутри страны – по той причине, что легитимность монарха держится на его моральном авторитете, на соответствии принципов его правления самым общим моральным принципам, разделяемым в народе. (На эту тему см., например, фундаментальную монографию Тихомирова «Монархическая государственность».) Вне страны – по той причине, что степень преемственности режимов довольно высока, поэтому за обман и другой вид аморального поведения могут наказать наследника.

5) Состояние геополитической мысли в российской дипломатии

Если же оценить действия российской дипломатии в самых разных ситуациях, то складывается впечатление, что она видит мир в розовых очках, искренне верит в нерушимость международных договоров, «естественное» международное право и всеобщее соблюдение неких «рыцарских правил» в «большой игре». Очень характерно показывает понимание геополитики российской элитой недавнее телевизионное интервью Е.М. Примакова, известного государственного деятеля горбачёвского-ельцинского периода и члена президиума РАН. Мы затронем несколько тезисов этого интервью.

Так, оправдывая занятую Кремлём линию на дистанцирование от конфликта на Украине, он, в частности, говорит (11 мин. и далее), что благодаря этой линии«усиливаются те силы на Западе, которые хотят нормализовать отношения с Россией. Мы должны думать о себе, потому что санкции – не так просто… сейчас тем, как мы себя вели во время кризиса, мы начали новый этап развития международных отношений. Сейчас идёт объективный процесс складывания многополярного мира и субъективный процесс навязывания однополярного мира, где гегемоном выступают Соединённые Штаты. Мы против этого всегда боролись, но ограничивались риторикой, а сейчас Россия доказала, что она может и практически решить задачи, которые она считает связанными с национальными интересами».

На прямой вопрос ведущей, есть ли возможность поддержать русских Украины, не вводя туда войска, Примаков отвечает: «Конечно, есть возможности, мы их используем в своих контактах с западными лидерами». (Интересно, как эта возможность была реализована, сильно ли помогли эти контакты убитым?) Далее он поясняет (17 мин.): «если бы мы ввели войска, это было бы резкое ухудшение и для развития ситуации на Украине, и для развития наших отношений с Западом. Потому что сейчас главное – создавать условия для технико-технологического роста у нас, потому что здесь мы отстаём». И завершает мыслью (19 мин.): «Пускай говорят [критикуют Россию за позицию по Украине], но я не думаю, что это будет перерастать в какие-то действия, которые будут наносить нам ущерб… Сейчас главная задача – абсорбировать Крым, потому что здесь отступления быть не может, это честно завоёванное». Далее (25 мин.) следуют заверения, что националисты на Украине ослабнут, потому что столкнутся с ростом безработицы и другими экономическими проблемами.

Собственно, в этом наукообразном наборе пропагандистских клише всё очень характерно. Понятно, что Евгений Максимович, перечитавший на студенческой скамье много учебников диамата и пересдававший зачёты преподавателям марксизма-ленинизма, не мог обойти тему «объективного» и «субъективного», но вот являются ли эти его размышления содержательными? В мире наблюдается геополитическая конкуренция. Соединённые Штаты, преследуя свои интересы, хотят закрепить однополярную систему, а независимые от США страны, преследуя свои интересы, отстаивают многополярную систему. С обеих сторон действуют мощные силы, заинтересованные в определённом исходе, и нет оснований называть одну из тенденций объективной, другую – субъективной.

Примаков мог бы заявить, что, как показывает исторический опыт, однополярный мир нельзя установить навечно, поэтому многополярный мир можно назвать неизбежным, а процесс его установления – «объективным». На это можно ответить, что, как показывает тот же исторический опыт (Римская Империя и др.), однополярный мир может продлиться очень долго, целые поколения, поэтому в рамках актуального для нас рассмотрения нет неизбежности ни однополярного, ни многополярного мира. Тем более если мы пытаемся спрогнозировать судьбу не всего мира, а конкретной сегодняшней России, с которой может произойти, что угодно, несмотря на «объективные» законы, устанавливающие общее положение в мире в очень отдалённой перспективе. И ключевое наукообразное мудрствование уважаемого академика РАН рассыпается в труху.

И даже если отставить в сторону моральную составляющую рассуждений Примакова «мы должны думать о себе» (когда гибнет часть русского народа!), возникают вопросы, какова цена его прогнозам и констатациям. Мы все помним, как при разрушении СССР такие же «мудрые головы» успокаивали народ, заверяя, что экономическая необходимость и культурная близость сами собой, «объективно» приведут разделившиеся республики СССР к сближению. Года полтора назад и В.В.Путин заявил о России и Украине, что «всё равно мы когда-нибудь будем вместе». Теперь дошло до войны, которая может завершить становление украинской нации и навсегда рассорить народы, где же те мудрые прогнозисты? Почему те же самые люди, которые неоднократно позорно садились в лужу в своих прогнозах по Украине и в своей политике по отношению к Украине, продолжают исполнять роли оракулов и правителей?

Достаточно просто сопоставить заверения Примакова с реальностью. Действительно ли на Западе усиливаются сторонники нормальных отношений с Россией? Даёт ли академик гарантию, что более серьёзных санкций против России за Крым не будет, если она теперь будет сидеть тише воды, ниже травы? Ведь, несмотря на послушное выполнение Россией основных указаний о неподдержке восстания, машина изоляции России не отработала назад! Действительно ли ввод войск на Украину ухудшил бы положение на Украине, а переговоры с западными лидерами – улучшают? Ведь, когда в конце апреля Россия подвела свои войска вплотную к украинской границе, Украина замедлила силовую операцию, а теперь, когда войска отвели и пытаются через западных лидеров склонить Порошенко к новому перемирию, каждый день применяют всё более мощное оружие и убивают всё больше людей!

А сможет ли Россия воспользоваться нормальными отношениями с Западом, чтобы сократить технологическое отставание, и будут ли у неё нормальные отношения? Рассуждения Примакова внутренне противоречивы. С одной стороны, он говорит, что Запад даст России значительно усилиться, если Россия будет себя «хорошо вести» по отношению к Украине. Возникает вопрос: а сильно ли помогло России «хорошее поведение» по отношению к Украине в предыдущие годы? Несколько лет назад Россия только восстановила тот уровень отставания душевого ВВП от американского, который был при Николае II и на исходе советского периода, когда Россия вовсе не «вела себя хорошо». Но на этом сокращение разрыва закончилось и ускорить технологический рост не удаётся, несмотря на хорошие отношения с Западом. И на фоне хороших отношений, как только у Запада появилась возможность нанести по России удар, он устроил на Украине антироссийскую революцию, имеющую целью вообще уничтожить всё русское на Украине и направить Украину против России. С какой стати Россия ускорит своё развитие при таком отношении к ней Запада?

И, с другой стороны, почему США постоянно грозят санкциями, но не торопятся с их вводом? Если бы была верна теория, что они хотят заманить Россию на Украину, то им следовало бы помолчать пока о санкциях, не угрожать, а ввести санкции уже после ввода российских войск! И почему они не вводят санкции уже сейчас? Не значит ли это, что слова о санкциях – тоже блеф?

И когда я пытаюсь понять, что за методология ведёт к такой непоследовательности российской дипломатической мысли, наиболее вероятным объяснением, помимо банального конформизма, мне видится то, что люди разделяют концепции «международного права», «большой шахматной доски» со своими «правилами игры» и т.д. В результате они на полном серьёзе верят, что стоит России держаться в рамках развешанных вокруг «красных флажков», т.е. придерживаться определённых «правил игры», – и США с Европой тоже не будут переходить от сотрудничества к прямой конфронтации, не будут бить на уничтожение. Хотя действительность кричит об обратном.

Отдельно следует заметить, что даже и эта «стратегия» не проводится на последовательной основе. Поэтому, даже если бы ложное представление мира как о шахматной доске с действующим на ней международным правом было верно, Россия ничего бы не выиграла. Вместо того чтобы «правильно себя вести», Россия аннексировала Крым. Примаков считает, что Крым отдавать нельзя, это «честно завоёванное». Хочется предложить ему снять крест или надеть трусы. Никем и никогда не было сформулировано таких правил, по которым именно чужой полуостров захватывать можно, а если не полуостров, то нельзя. Военное вторжение России на территорию Украины является для мирового сообщества абсолютно очевидным и уже свершившимся фактом в Крыму. Для всего мира Крым – это оккупированная Россией украинская земля, Россия уже нарушила все мыслимые нормы «международного права». С точки зрения Украины отчуждение Крыма было проведено не в честном бою, а с особенной подлостью: Украина пустила российские войска в Севастополь на правах аренды базы, а те воспользовались моментом в несколько дней паралича киевской власти. Задабривать Украину после этого шага бесплатным газом и мирными инициативами бесполезно, ибо выглядит, как насмешка над убогим. Совершенно невозможно понять, почему при вторжении России в Крым связи России с Европой не оборвались и террористическая война не началась, а при вторжении на Юго-восток Украины, тоже поддерживавший Россию, началась бы. И что мешает Западу оборвать все связи, организовать террористическую войну в Крыму и перенести её на остальную территорию РФ, как только его киевские марионетки, благодаря неактивной позиции России, укрепятся на Юго-востоке Украины.

Грань, якобы пролегающая между Крымом и Юго-востоком Украины, выдумана московским истеблишментом абсолютно на пустом месте. Если и был какой-то тайный намёк или согласование захвата Крыма с США, то только в рамках ловушки для России, подобной «кувейтской ловушке» для Саддама Хусейна. У США и Европы нет никаких оснований выполнять своё (предположительное) секретное обещание смириться с захватом Россией Крыма, пока Россия не может наказать их за невыполнение обещания сильнее, чем пострадает при этом сама. Они и не смирились, а просто дожидаются часа, когда смогут выставить России счёт за Крым. Почему же они ждут? Потому ли, что Россия не пошла на Юго-восток? Нет! Напротив, они дожидаются, когда у России уже не будет возможности так просто зайти на Юго-восток Украины и упрочить свои позиции ещё больше. И тогда, когда Россия уже не сможет адекватно ответить на террористическую войну в Крыму, одним ударом полностью вытеснив Запад с Украины, мы увидим, смирились ли США со статусом гостя в Чёрном море. И готовы ли они терпеть существование Калининградского анклава в своём тылу, когда и его можно «отжать» по крымскому сценарию.

Наглым и разнузданным изнасилованием Украины через очередной Майдан, превратившим расположенную на русских землях республику в агрессивное фашистское государство с русофобской идеологией, Запад окончательно показал, что его отношение к России исходят не из логики сотрудничества и поиска взаимных выгод, а из логики конфронтации и нанесения России максимально возможного ущерба. Захватом Крыма Россия предоставила Западу безупречный и великолепный повод вести конфронтационную политику открыто и не стесняясь, наносить по России новые и новые удары, не жертвуя репутацией. В этих условиях лелеять надежды, что хорошим поведением можно выклянчить у Запада возвращение к сотрудничеству, может только идиот или предатель. Россия хорошо себя вела и до Крыма, но против неё всё равно устроили Майдан в Киеве – здорового сотрудничества не было и тогда. Не появится оно и сейчас.

6) Обязательность в российской элите

Завершая тему выполнения обещаний, следует заметить следующий парадокс во внешнеполитическом поведении российских властей. Ожидая от своих партнёров следования моральным принципам и выполнения обещаний, проводя политику в явном расчёте на выполнение западными лидерами выданных обещаний, сами российские правители зачастую не удовлетворяют тем критериям, которые накладывают на других. Хотя, как указывалось выше, ввиду неравенства сторон, России надо вести себя наоборот: ожидать от Запада любого клятвопреступления, но не позволять ничего подобного самой себе.

Для того, чтобы рассмотреть моральные и психологические аспекты, связанные с исполнением ключевых обещаний лидерами России, затронем два эпизода.

Напомним, во время войны с Грузией в Россию прилетел Саркози и вырвал у Путина и Медведева перемирие. Было достигнуто соглашение о прекращении боевых действий, в котором Россия обязалась, в частности, отвести свои войска на прежние позиции. А через пару дней Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии и, поскольку уже не считала их территорией Грузии, оставила там свои войска (в большем количестве, чем было до того) и посчитала себя свободной от обязательств перемирия.

Автора этих строк такое поведение российских властей покоробило ещё тогда. Дело в том, что в России власть не является вполне либерально-демократической, поэтому нельзя столь жульнически распоряжаться с собственными обещаниями. Настоящий государь так себя не ведёт. Данное слово нужно держать, либо не давать вовсе. Если нарушаешь ввиду изменившихся обстоятельств или потому что соврал с самого начала ради высшей цели, то так прямо об этом и надо заявить. Иначе государь подрывает не только доверие к себе за рубежом, но и основы собственной власти внутри страны, если она хотя бы частично несёт монархические черты. (Повторим, что таковая власть основана на представлении о том, что государь – высшая инстанция в вопросах справедливости и чести.) Не зря современные европейские государства достигли верха своего могущества, когда ими управляла аристократия, для которой вопросы чести имели немалое значение. Именно аристократы, выходцы из военного сословия, по своему человеческому типажу лучше всего подходили для государственной деятельности. Предприниматели тоже нужны, но для них – другая ниша. Что за государь из торговца?

А здесь мы столкнулись с тем, что руководитель сверхдержавы нарушил данное обещание, и даже не с тем, что он открыто от него отказался, а с мелким жульничеством, недостойным высокого руководителя. Задним числом руководитель сверхдержавы подменяет данное им обещание, изменяет смысл слов, хотя в конкретном контексте переговоров Путина и Саркози под территорией Грузии, к которой применялось соглашение об отводе войск на исходную линию, имелась в виду вся территория ГССР, без изъятия двух бывших автономий! Больше всего это напоминает похожую историю про поведение Коломойского.

Что же получилось? Сначала Россия взяла на себя обещание, брать которое не было никакой нужды, кроме как потрафить Саркози, ибо тотальное военное превосходство России вообще позволяло не брать на себя никаких обещаний либо сразу поставить перед Грузией ультиматум о признании отделения двух автономий. Видимо, главной причиной поддаться на увещевания лукавого француза была неспособность настоять на полностью обоснованной российскими штыками переговорной позиции.

А потом обещание было модифицировано задним числом. Точнее, Россия подогнала реальность под свою модификацию. Бедняга Саркози, наверное, звонил российскому премьеру: «Володя! Мон ами, к'ес-ки сё пасс! Тю м'а проми!» – «Ах, мон шэр Николя! Ихь бин больной... Ихь хабе фэргэссн дир цу загн...»

На какую реакцию Запада (не конкретно Саркози, а вообще всех его властных институтов) можно рассчитывать в этих условиях? Как минимум, не стоит питать надежду по-хорошему договориться с Западом по поводу Украины. Запад достаточно злопамятен, чтобы поквитаться с Россией за невыполнение договорённостей по Грузии.

То, как Россия вышла из грузинского конфликта, было совершенно недальновидно. И признание независимости Абхазии и Южной Осетии вместо аннексии (теперь из Абхазии выращивают вторую Грузию незаслуженными подачками и привилегированным статусом протектората, без полной ответственности перед Россией со стороны абхазской элиты), и неумение выдавить у побеждённой Грузии признание потери, и нарушение обязательств перед партнёрами, с которыми собирались дальше договариваться по мировым вопросам, – всё это было ошибкой! Дипломатической, геополитической и военной.

После того, как Путин поступил так со своим обещанием, Запад, конечно же, мог «утереться» для вида. Но вот надеяться, что он не затаит злобу к такому подличающему партнёру, было несколько наивно. Да, можно всегда сказать, что для самого Запада подобные гадости – привычное дело (взять хотя бы невнятное обещание не расширять НАТО на восток, само существование которого потом опровергалось под предлогом «Горбачёв нас неправильно понял»). Но это – совсем другое дело. Если там, благодаря демократии, во власть идут торгаши по человеческому психотипу и способствуют скорейшей деградации своих стран, нам вовсе необязательно за ними повторять.

Теперь же мы наблюдаем похожий кульбит с исполнением обещания о защите гражданского населения Юго-востока бывшей Украины от террора новых властей. Абсолютно всеми участниками конфликта соответствующие слова Путина были с самого начала восприняты как чёткое обещание. И в этой ситуации просто недостойно придумывать задним числом новые объяснения, мол, мы не обещали защитить, а оставляли за собой такое право, и придумывать задним числом дополнительные условия, мол, для защиты с нашей стороны вы должны были выполнить рекомендацию по откладыванию референдума. Тем более гнусно звучат оправдания, что это обещание было дано только для того, чтобы спровоцировать народный протест на Юго-востоке Украины, отвлечь на него внимание хунты и «прикрыть» операцию по отъёму Крыма. Не дело государя – участвовать ложью в спецоперациях. Это не его ранг вообще!

В этом плане можно поднять отдельный вопрос, можно ли вообще делать руководителем сверхдержавы выходца из спецслужб, «заплечных дел мастера». При всём уважении к спецслужбам как таковым, представляется, что эта профессиональная сфера тоже «поставляет» совсем другой человеческий типаж, чем нужно для руководителя государства. Двуличный Варис на Железном Троне – что может быть абсурднее? У спецслужбистов, ввиду профессиональной деятельности, размытая мораль. В своей профессиональной деятельности они, по сути, упражняются в подлости, вранье и «подставах». А это ведет к привыканию, да и вообще для чекиста «подставить» человека для достижения какой-то своей цели – это вполне допустимо, чуть ли не доблесть. И когда такой человек попадает во власть, он начинает все эти профессиональные навыки переносить на всю страну, что ведет к тотальному упадку и деградации, т.к. уничтожает авторитет власти, и доверие в обществе. Гримасы чекизма в Кремле – путь к разрушению страны.

Должны быть определённые ограничения на человеческий типаж для занятия высшей государственной должности. Никакие «торгаши» и «Варисы» не годятся. «Штирлицы» тоже.