А что если пиарщики ИГ берут пример с мексиканских картелей?

Atlantico: ИГ и мексиканские картели, разумеется, преследуют разные цели, но нет ли в их стратегии определенного сходства?

Ален Родье: Зверства ИГ действительно напоминают злодеяния мексиканских картелей и латиноамериканских банд. Ужасные вещи творятся в ходе всех вооруженных конфликтах, особенно во время гражданских войн. Особенность происходящего в Мексике (там вот уже более семи лет идет настоящая гражданская война с 70 000 погибших и 30 000 пропавших без вести) и на сирийско-иракском фронте заключается в том, что к ряду убийств намеренно привлекают внимание СМИ.

Цели тут предельно прозрачны: запугать противника и население так, чтобы у того не возникло и мысли о сопротивлении.

— С чем связана такая схожесть в поведении Исламского государства и мексиканских картелей? Можно ли утверждать, что ИГ черпало вдохновение в их методах?

— Идеология ИГ — радикальный салафизм, то есть возвращение к истокам ислама. Мотивы ИГ нужно в первую очередь искать именно в такой интерпретации джихада. Для боевиков рамадан — время не только поста и молитвы, но и священной войны. Часть казней опираются на священные тексты (Коран, хадисы, жизнеописание Мухаммеда).

Мексиканские картели дали лишь «более технический» подход к этим зверствам. Если не вдаваться в детали, латиноамериканские головорезы иногда заходят еще дальше в бесчинствах. Чтобы понять, о чем я говорю, достаточно найти пару фото в сети. Наверное, этим и занимались активисты ИГ.

— В обоих случаях следует отметить значимость «маркетинговых» соображений, потому как зверствам уделяется большое место в пиаре ИГ и картелей. Как именно все это служит для вербовки? Как картели и ИГ пользуются насилием для привлечения новобранцев в свои организации?

— В философском плане существует две точки зрения на человека. Из первой следует, что человек изначально добр, но эта его чистая суть искажается при взаимодействии с обществом. По второй, он — «хищник» (вопрос нравственности тут не стоит, в связи с чем я не употребляю слово «плохой»), которого держит в узде общество.

Лично я придерживаюсь второй точки зрения. Когда в окружающем человека обществе все встает с ног на голову (так сейчас происходит в Исламском государстве, а в прошлом было при нацизме, сталинизме и красных кхмерах), его хищнические инстинкты вновь выходят наружу. Сегодня ИГ предлагает иностранным добровольцем право на жизнь и смерть других людей, право убивать и грабить. Такое ощущение собственной мощи может быть очень привлекательным. В картелях все примерно то же самое, только там можно заработать больше денег. Они считают, что лучше пять лет прожить как король, чем 20 лет — как лох.

— В чем именно прослеживается наибольшее сходство картелей с ИГ? В привлечении юных новобранцев демонстрацией насилия?

— Больше всего общности наблюдается на уровне промывки мозгов.

В обоих случаях подростков воспитывают в настоящей школе преступности. Это касается обращения с оружием, дисциплины и убийства пленных и заложников (картели проявляют тут еще больше жестокости, а также широко практикуют изнасилования). В таких условиях молодежь теряет ориентиры, насилие становится для нее вторым «я».

Мы говорили о людской базе движений. Их руководство же пользуется насилием в уже обозначенных выше целях. Поэтому его можно назвать «системным»: оно ставится на службу существующей системе (Исламскому государству или картелям)

Ален Родье, отставной высокопоставленный офицер французской разведки, замдиректора Французского центра разведывательных исследований. Специалист по исламскому терроризму и организованной преступности.