Странный мониторинг и двойные стандарты

Сложная ситуация на Украине вот уже почти год привлекает внимание не только всех СМИ мира, но и международных и региональных организаций безопасности, которые согласно своим правоустанавливающим документам должны в обязательном порядке реагировать на военно-политические кризисы и вооруженные конфликты. К таким организациям относится и ОБСЕ – Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Целями ОБСЕ официально объявлены: обеспечение мира и безопасности в Европе; поддержание разрядки международной напряженности; обеспечение соблюдения прав человека; соблюдение в отношениях между странами принципов международного права. ОБСЕ постоянно заявляет о своей «приверженности обеспечению сохранности принципов, закрепленных в Уставе ООН и хельсинском Заключительном акте».
Поэтому неудивительно, что когда ситуация на Украине после смены власти в марте 2014 года стала обостряться, Постоянным советом ОБСЕ было принято решение № 1117 от 1 марта 2014 года «О размещении Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине». Было заявлено, что целью данной миссии является содействие на территории Украины «снижению напряженности и обеспечению мира, стабильности и безопасности, а также мониторинг и поддержка осуществления всех принятых в рамках ОБСЕ принципов и обязательств».

В задачи Специальной мониторинговой миссии (СММ) ОБСЕ, действующей согласно принципам беспристрастности и транспарентности, входит :

– собирать информацию и докладывать об обстановке в районе действия с точки зрения безопасности;

– устанавливать факты и докладывать о них, реагируя на конкретные инциденты и сообщения об инцидентах, в том числе связанные с предположительно имевшими место нарушениями основных принципов и обязательств, принятых в рамках ОБСЕ;

– осуществлять мониторинг соблюдения прав человека и основных свобод, включая права лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, и оказывать поддержку их соблюдению;

– с целью выполнения своих задач налаживать контакты с местными, региональными и центральными властями, гражданским обществом, этническими и религиозными группами, а также с местными жителями;

– способствовать диалогу на местах с целью снижения напряженности и содействия нормализации обстановки;

– докладывать о любых ограничениях свободы передвижения мониторинговой миссии или иных обстоятельствах, препятствующих выполнению ее мандата;

– координировать свои действия с исполнительными структурами ОБСЕ, включая верховного комиссара по делам национальных меньшинств, Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека и представителя ОБСЕ по вопросам СМИ, и оказывать им поддержку в их работе при полном уважении их мандатов, а также сотрудничать с Организацией Объединенных Наций, Советом Европы и другими субъектами международного сообщества.

После того, как в ходе переговоров по урегулированию кризиса на Украине, состоявшихся 11–12 февраля 2015 года в Минске, при участии «нормандской четверки» в составе президента Украины Петра Порошенко, президента РФ Владимира Путина, президента Франции Франсуа Олланда и канцлера ФРГ Ангелы Меркель, были достигнуты договоренности, в частности, о прекращении огня с 00.00 часов 15 февраля и отводе всех тяжелых вооружений с линии соприкосновения сторонами конфликта, задачи по мониторингу и контролю за выполнением этих мероприятий взяла на себя СММ ОБСЕ.
В этой связи возникает вопрос, насколько члены данной миссии при выполнении этих задач будут беспристрастны и насколько их мониторинг, контроль и последующие отчеты будут объективны и траспарентны.
Предыдущие примеры поведения как представителей СММ ОБСЕ, так и самой организации в отношении событий на Украине заставляют в этом усомниться. Наблюдатели ОБСЕ многократно фиксировали варварские обстрелы городов Донбасса украинскими силовиками, никаких заявлений по этому поводу не делали. Когда на Украине начались гонения на журналистов, главным образом представляющих российские СМИ, а потом и преднамеренные их убийства, ОБСЕ, которая декларирует, что она выступает за «соблюдение прав человека и основных свобод», не выступила с осуждением этих действий. То же самое относится и к последним событиям, когда украинские власти без каких-либо рациональных объяснений стали ловить и выдворять российских журналистов (причем за их же счет!) без права въезда в страну в течение пяти лет. Почему же хранят молчание европейские борцы за демократию, права человека и свободу слова? Разве это не политика двойных стандартов?
В Минске удалось договориться о том, что эскалация конфликта на Украине будет остановлена, но доверие России в отношении европейских партнеров существенно подорвано. Пока еще это не пропасть, а только небольшая трещина. Но чтобы она катастрофически не росла, нужна длительная совместная работа, в том числе и по предотвращению совместных ошибок и выработке новых гарантий и концепции доверительных отношений. Можно ли вернуть отношения между Россией и Европой в конструктивное русло? Время, желание и воля политиков это покажут. А пока существует еще возможность добиться прекращения дальнейшего усугубления ситуации.
ОБСЕ В ЮЖНОЙ ОСЕТИИ И АБХАЗИИ: Чему учит исторический опыт?
А так ли уж нова эта политика двойных стандартов для ОБСЕ? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте обратимся к другому конфликту – между Абхазией и Грузией, который начался в начале вроде бы уже далеких 1990-х годов. Ведь история – это такой предмет, который не стоит никогда забывать и который многому учит, по крайней мере того, кто хочет учиться.
Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, являясь наиболее представительной и авторитетной региональной организацией на Европейском континенте, призванной способствовать предотвращению и урегулированию споров и конфликтов между государствами и внутри них в зоне своей ответственности, естественно, не могла остаться в стороне от миротворческого процесса по урегулированию и разрешению сложных этнополитических конфликтов, разгоревшихся на территории Грузии.
Миссия ОБСЕ в Грузии была развернута в декабре 1992 года с широким мандатом, в котором декларировалось, что главная цель миссии – поиск мирного урегулирования конфликтов в Южной Осетии и Абхазии. По мнению зарубежных наблюдателей, быстрое развертывание миссии явилось примером исключительно оперативного решения организационных вопросов в системе ОБСЕ. Миссии было поручено оказывать содействие в организации и проведении переговоров между всеми заинтересованными сторонами о мирном политическом урегулировании конфликтов в отколовшихся районах Грузии, прежде всего в Южной Осетии, несколько позже – в Абхазии.
Основное поле деятельности миссии охватывало, прежде всего, район грузино-югоосетинского конфликта. Ее роль в процессе урегулирования грузино-абхазского конфликта по сравнению с Южной Осетией была намного ниже. ОБСЕ действовала в Абхазии не самостоятельно, а во взаимодействии с ООН, принимая, в частности, участие в работе Отделения по правам человека в Сухуме в рамках Миссии ООН по наблюдению в Грузии, а также в составе оценочной миссии в Гальском районе, созданной в ноябре 2000 года. Помимо этого, миссия ОБСЕ проводила тренинги для молодежи и сотрудников организаций, работавших с инвалидами, финансировала работу интернет-клуба для неправительственных организаций.
В течение первых двух лет своей деятельности в Грузии численность миссии ОБСЕ была довольно ограниченной. Только на 14-м заседании Постоянного комитета ОБСЕ, состоявшемся 29 марта 1994 года, было принято решение о дальнейшем расширении состава, задач и укреплении миссии. В силу того, что на территории Грузии одновременно имели место два этнополитических конфликта, мандат миссии являлся многоцелевым.

Применительно к обоим конфликтам основные задачи миссии состояли в следующем:

– содействие мирному урегулированию конфликтов в Южной Осетии и Абхазии;

– наблюдение за положением с правами человека и основными свободами в Грузии, включая Южную Осетию и Абхазию;

– содействие развитию гражданского общества и демократических институтов;

– предоставление консультативных услуг по вопросам разработки новой конституции, применения законодательства о гражданстве и создания независимых органов правосудия;

– осуществление контроля за проведением выборов;

– наблюдение за имеющими отношение к безопасности событиями в экономической и экологической области (с середины 2002 года, когда в миссии был назначен ответственный за этот сектор деятельности);

– с 2000 года миссии вменялось осуществление наблюдения и сообщение о передвижениях через границу между Грузией и входящей в состав Российской Федерации Чеченской Республикой, а с начала 2002 года – также о передвижениях через ингушский участок грузино-российской границы.

В зоне грузино-абхазского конфликта в задачи миссии ОБСЕ вменялось установить тесные контакты и осуществлять связь с миссией ООН и представителями Генерального секретаря Объединенных Наций при проведении ооновских мероприятий в Абхазии. В частности, оказание содействия в участии представителя действующего председателя в переговорах, проводимых под эгидой ООН. В компетенции миссии ОБСЕ было и оказание содействия Бюро ООН по правам человека, действовавшему в Сухуме. Однако деятельность этого бюро сталкивалась с серьезными трудностями в выполнении возложенных на него задач.
Первоначальная численность миссии ОБСЕ была весьма скромной – всего восемь сотрудников. Через некоторое время ее численный состав возрос до 19 человек. К ноябрю 1999 года число сотрудников миссии вновь снизилось – до 15 региональных чиновников. 22 апреля 1997 года был открыт полевой офис ОБСЕ с двумя сотрудниками в столице Южной Осетии Цхинвале. В Абхазии такой самостоятельный офис так и не был создан.
НЕМЕЦКОЕ ЗАСИЛЬЕ
Представляется интересным, что в течение шести лет с момента учреждения (с декабря 1992-го по январь 1999 года) миссия ОБСЕ в Грузии возглавлялась исключительно немецкими дипломатами – Xансйоргом Айффом, Дитером Боденом и Михаэлем Либалем. Среди военнослужащих, участвовавших в работе миссии, также было много офицеров бундесвера. Только в начале 1999 года руководство миссией было передано профессиональному французскому дипломату Ж.-М. Лакомбу.
Наблюдатели ОБСЕ значительно больше миротворческих усилий предпринимали в зоне грузино-югоосетинского конфликта, нежели в зоне грузино-абхазского конфликта. При этом они делали вывод, что в Южной Осетии был достигнут некоторый прогресс в решении конфликта.
Что же касается грузино-абхазского конфликта, то в Стамбульской декларации глав государств – участников ОБСЕ на встрече на высшем уровне в Стамбуле в ноябре 1999 года с большой долей пессимизма указывалось на сложившуюся в данном районе «тупиковую ситуацию». При этом все же подчеркивалась «важность его преодоления» «с целью нахождения мирного решения конфликта».
В целях урегулирования грузино-абхазского конфликта миссия ОБСЕ, наряду с другими мероприятиями и действиями, участвовала в заседаниях Сочинской четырехсторонней комиссии, учрежденной в соответствии с соглашением между Грузией и Абхазией от 4 апреля 1994 года по вопросам возвращения беженцев, а также в заседаниях созданной в мае 1994 года координационной комиссии, занимавшейся вопросами постконфликтного восстановления в Абхазии.
Как уже отмечалось выше, миссия ОБСЕ в Абхазии изначально была призвана осуществлять тесное взаимодействие с развернутой там Миссией ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ). Однако это сотрудничество было не лишено определенных трений, а временами и серьезных проблем и принципиальных противоречий. Главный источник такого положения дел крылся в разном подходе этих двух организаций безопасности к оценке политической ситуации в зоне конфликта. ООН занимала более объективную и сдержанную позицию при оценке «правых и виноватых» в конфликте, а также выдвигаемых ими требований. Коллективные силы по поддержанию мира (КСПМ) в своей миротворческой деятельности тесно сотрудничали с МООННГ, ее Главным военным наблюдателем и со спецпредставителем Генерального секретаря ООН по Грузии Хайди Тальявини, с которой командование КСПМ периодически обсуждало эффективность своей деятельности.
ОБСЕ, напротив, с самого начала грузино-абхазского конфликта однозначно заняла сторону Грузии, неоднократно подчеркивая это в своих официальных документах. Так, например, в СБСЕ/ОБСЕ трижды принимались акты, осуждавшие позицию Абхазии (в Будапеште 6 декабря 1994 года; в Лиссабоне 3 декабря 1996 года и в Стамбуле 17–18 ноября 1999 года). А Европейский парламент в одной из своих резолюций безапелляционно и бездоказательно назвал абхазское правительство «бандитско-террористическим движением».
На Лиссабонской встрече государств – членов ОБСЕ на высшем уровне 1996 года в отношении грузино-абхазского конфликта было сделано следующее заявление: «Мы вновь подтверждаем свою самую решительную поддержку суверенитета и территориальной целостности Грузии в пределах ее муждународно признанных границ. Мы осуждаем «этническую чистку», в результате которой имеют место массовое уничтожение и насильственное изгнание преимущественно грузинского населения в Абхазии. Деструктивные действия сепаратистов, в том числе создание препятствий для возвращения беженцев и перемещенных лиц, а также решение о проведении выборов в Абхазии и в Цхинвальском регионе/ Южной Осетии, подрывают позитивные усилия, предпринимаемые для урегулирования этих конфликтов. Мы убеждены, что международное сообщество, в частности Организация Объединенных Наций и ОБСЕ при участии Российской Федерации в качестве содействующей стороны, должно и далее вносить активный вклад в поиски мирного урегулирования».
Показательно, что в предыдущем пункте процитированного нами официального документа ОБСЕ, принятого на этой встрече, говорилось о ситуации в Косово, по многим параметрам схожей с обстановкой в зоне грузино-абхазского конфликта. Однако в случае с Косово члены ОБСЕ не были столь категоричны и однобоки в своих суждениях и выводах, призывая конфликтующие стороны к «развитию содержательного диалога между федеральными властями (Союзной Республики Югославии. – Н.Ш.) и представителями албанского населения Косово с целью решения всех сохраняющихся там проблем». Но разве эти диаметрально противоположные подходы к сходным кризисно-конфликтным ситуациям не свидетельствуют о политике двойных стандартов?
МИССИОНЕРЫ-РАЗВЕДЧИКИ
По мнению некоторых абхазских исследователей, «миротворческая» деятельность ОБСЕ зачастую выходила далеко за рамки гуманитарной, социальной, консультативной и финансовой помощи. Пользуясь своим статусом, наблюдатели миссии ОБСЕ в интересах Грузии организовали в зоне грузино-абхазского конфликта активную разведывательную деятельность и работали в тесном контакте с грузинскими спецслужбами. Наблюдатели ОБСЕ не обращали никакого внимания на активные мероприятия грузинской стороны по подготовке военной агрессии против Абхазии и Южной Осетии. Более того, за несколько часов до нападения грузинских войск на Цхинвал в августе 2008 года, в том числе на российских миротворцев, наблюдатели ОБСЕ покинули свои посты, что вызывает законные вопросы об их информированности относительно агрессивных планов грузинского руководства.
«На начальной стадии конфликта к ОБСЕ есть претензии. Они были уведомлены грузинской стороной о том, что будет вторжение, но российских миротворцев не предупредили», – сообщил 21 августа 2008 года на брифинге в Москве тогдашний заместитель начальника Генштаба ВС РФ генерал-полковник Анатолий Ноговицын. Как подчеркнул замначальника Генштаба, «это обстоятельство заставляет нас задуматься».
ОБСЕ опровергла заявление российского Генштаба. Официальные лица заявили, что «полевая миссия ОБСЕ в Цхинвале продолжала функционировать до тех пор, пока не удалось эвакуировать сотрудников, что произошло только в пятницу, 8 августа».
Однако имеется информация, что военные наблюдатели ОБСЕ все же выступили в роли «внештатных» разведчиков, действовавших в пользу Грузии. Именно данные их «наблюдений» и фотосъемки легли в основу детального отчета по расположениям вооруженных сил Южной Осетии и постам российских миротворцев. В дальнейшем эти сведения использовались для планирования операции по вторжению Грузии в Южную Осетию. Согласно документам, сведения о позициях российских миротворческих сил собирались долго и основательно. На подробной карте, составленной предположительно «наблюдателями» от ОБСЕ, были нанесены расположения частей, военной техники, блокпостов. Такую карту могли составить только те, кто имел право доступа во все районы. Расположения российского миротворческого контингента были выделены особо и расписаны более тщательно.
Один из сотрудников миссии ОБСЕ в Грузии – капитан британской армии Райан Грист – заявил в начале ноября 2008 года в интервью Би-би-си, что «наблюдатели ОБСЕ, работавшие в регионе, видели военные приготовления Тбилиси, но ничего не предприняли». Он утверждал, что неоднократно предупреждал о готовящейся агрессии свое руководство, однако его отчеты игнорировались. Он заявил буквально следующее: «Для ОБСЕ это был полный провал. Наша миссия работала в Южной Осетии годы, и люди, в нее входившие, конечно, имели информацию о возросшей военной активности Грузии. Однако на высшем дипломатическом уровне ОБСЕ явно не следила за развитием ситуации, хотя было ясно, что вокруг Осетии что-то заваривается».
Бывший военный наблюдатель ОБСЕ подверг особой критике главу наблюдательной миссии ОБСЕ в Грузии – сотрудницу финского дипломатического корпуса Терхи Хакалу. Он обвинил ее в полном нежелании признать и должным образом отреагировать на явные военные приготовления Грузии к вторжению в Южную Осетию, а также регулярные обстрелы югоосетинских районов грузинскими снайперами за несколько недель до вооруженного конфликта.

Сотрудники ОБСЕ и командования ВС Новороссии искренне стараются найти общий язык.

Разве эти факты не говорят о двойных стандартах?
ОБСЕ также неоднократно выступала с необоснованными обвинениями в адрес Абхазии и ее руководства. В частности, уже упомянутый нами выше саммит ОБСЕ в Лиссабоне в декабре 1996 года по инициативе Грузии принял постановление, признающее факт геноцида грузин в Абхазии. В данном вопросе ОБСЕ не стала руководствоваться заключением, сделанным Миссией Генерального секретаря ООН по установлению фактов геноцида и массовых нарушений прав человек в Абхазии в октябре 1993 года, которая не подтвердила фактов геноцида.
Поэтому вовсе не удивительно, что эти существенные расхождения в позициях двух таких влиятельных международных организаций зачастую создавали серьезные помехи в деле сотрудничества в миротворческом процессе и препятствовали установлению тесного взаимодействия в полевых условиях. Так, например, в силу указанных причин миссия ОБСЕ не стала выполнять положение декларации Стамбульского саммита 1999 года, обязывающее ее направить миссию по установлению фактов в Гальский район Абхазии.
Эти же факторы влияли и на различное отношение политического руководства конфликтующих сторон к миссиям ООН и ОБСЕ. Тбилисские лидеры желали усиления роли ОБСЕ в регионе, в то время как абхазское руководство возлагало большие надежды на ООН. Объединенные Нации представлялись Сухуму предпочтительнее как более демократичная и широкая по своему составу организация, представляющая практически все международное сообщество, чем ОБСЕ, на политический курс, стратегию и приоритеты которой в конце XX века – начале XXI века все в большей степени стали оказывать свое влияние США. Они используют институты ОБСЕ для выражения «своих пожеланий» в отношении тех или иных стран. Они также используют ОБСЕ в качестве трибуны для выражения, а в отдельных случаях и в качестве инструмента для принятия соответствующих мер и действий относительно ряда нерешенных или новых конфликтов на постсоветском пространстве.
НЕСБЫТОЧНЫЕ НАДЕЖДЫ
В конце 1990-х – начале 2000-х годов грузинские эксперты и политики надеялись на то, что вовлечение ОБСЕ в процесс всестороннего урегулирования грузино-абхазского конфликта будет не только продолжаться, но и расширяться. Комментируя итоги Стамбульского саммита ОБСЕ 1999 года по вопросу урегулировании конфликта в Абхазии, грузинский президент Эдуард Шеварднадзе заявил, что в перспективе, как это было решено на саммите, после того, как ОБСЕ создаст свои собственные миротворческие и полицейские силы, они могут быть использованы в Абхазии.
Одним из важных направлений деятельности миссии ОБСЕ в поддержку усилий миссии ООН в зоне грузино-абхазского конфликта было содействие процессу возвращения беженцев и временно перемещенных лиц в места прежнего проживания. Особо сложное положение с этим наблюдалось в Гальском районе. Поэтому в связи с внушавшим серьезные опасения положением беженцев, возвратившихся в этот район, главы государств и правительств стран – членов ОБСЕ рекомендовали, чтобы в начале 2000 года в Гальский район была направлена специальная миссия по установлению фактов с участием представителей ОБСЕ и ООН «для оценки, среди прочего, сообщений о фактах продолжающейся этнической чистки». Однако подобная миссия так и не была создана, потому что, как показал опыт, миссия ОБСЕ могла более-менее эффективно действовать в зоне конфликта только совместно и при поддержке ООН. А у ОБСЕ и ООН существовали разные взгляды на вопрос об «этнических чистках» грузин на территории Абхазии.
Что касается взаимодействия миссии ОБСЕ с миротворческими силами в зоне конфликта, то в отличие от МООННГ, такое сотрудничество установить не удалось. Причина была в нежелании ОБСЕ сотрудничать с КСПМ. Да, впрочем, об этом ничего не говорилось и в мандате миссии ОБСЕ. Имелись лишь отдельные эпизодические факты попыток наладить хотя бы минимальное сотрудничество с представителями СНГ и России в военной области. Так, 15 июня 2002 года по приглашению российских военных властей группа из четырех военных экспертов ОБСЕ без заблаговременного предупреждения нанесла визит на военную базу в Гудауте, Абхазия. Это посещение рассматривалось как часть подготовки к возможному проведению инспекций миротворческих сил в будущем. Однако развития отношений и сотрудничества на этом направлении не произошло. Опять же в силу нежелания ОБСЕ.
Наибольшую активность миссия ОБСЕ проявляла в области демократизации (защита прав и свобод человека, верховенство право, свобода СМИ и т.п.), а также частично в экономической и экологической сферах. Миссия развернула несколько проектов в Абхазии, связанных с гуманитарными вопросами. Большинство подобных проектов было связано с созданием неправительственных организаций в Абхазии, информацией в области прав человека, созданием условий для развития детей, оценкой степени свободы и независимости местных СМИ, обменом информацией. Миссия способствовала открытию Центра по правам человека в Сухумском университете и созданию одной из НПО в Сухуме – Центра гуманитарных программ. Кроме того, миссия осуществила несколько небольших проектов по предоставлению образовательных грантов на конкурсной основе, в основном для детей школьного возраста. Совершенно очевидно, что даже программа гуманитарной помощи Абхазии со стороны ОБСЕ была весьма скромной.
Неоднократные ознакомительные визиты верховного комиссара ОБСЕ по нацменьшинствам в Абхазию на протяжении нескольких лет давали возможность ОБСЕ изучить ситуацию в сфере образования и поддержать многочисленные гуманитарные проекты, предложенные абхазской стороной, в частности, учитывающие публикацию учебников на грузинском языке. Однако офис верховного комиссара ОБСЕ по нацменьшинствам за все эти годы так и не поддержал и не осуществил ни одного проекта, предложенного абхазской стороной, ссылаясь на ограниченность фондов и другие причины.
Таким образом, в период с 1993-го по 2009 год ОБСЕ сохраняла в регионе свое присутствие, осуществляя различные функции по урегулированию грузино-абхазского конфликта, главным образом в политической и гуманитарной сферах. Отметим, что в 2006–2011 годы расследованием инцидентов, связанных с безопасностью в Абхазии, также занимался спецпредставитель Европейского Союза по Южному Кавказу, мандат которого предполагал содействие мирному урегулированию конфликта.
В 2003 и 2009 годах среди жителей Абхазии были проведены социологические опросы. В 2003 году 50% опрошенных положительно оценили деятельность международных организаций, прежде всего потому, что, по мнению респондентов, они оказывали помощь малообеспеченным гражданам, 35% – неоднозначно, 15% – крайне отрицательно. При этом 57% участников опроса усматривали реальную пользу только от деятельности Международного комитета Красного Креста. В 2009 году число последних возросло до 68%. Крайне отрицательно о деятельности ОБСЕ высказалось 27% абхазцев, которые полагали, что никакой пользы от ее функционирования в Абхазии они не видят. Кроме того, было распространено мнение о бесполезности наблюдателей миссии ОБСЕ, которых некоторые жители в открытую называли агентами разведок стран – членов НАТО, преследовавших в регионе свои цели.
Миссия ОБСЕ завершила свою работу 1 января 2009 года в связи с истечением срока действия мандата. В декабре 2008 года Россия наложила вето на продление мандата миссии ОБСЕ, поскольку те условия, на которых он принимался западными странами, не учитывал факт признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, то есть он входил в полное противоречие с реальностью. Предложения Москвы по изменению мандата миссии в ОБСЕ были полностью проигнорированы.
В ОБСЕ не захотели считаться с реальностью и с волеизъявлением граждан Абхазии и Южной Осетии.
ДОКЛАД КОМИССИИ ХАЙДИ ТАЛЬЯВИНИ: НАДЕЖДЫ НА БЕСПРИСТРАСТНОСТЬ?
Спустя год после окончания «пятидневной войны» Международная комиссия ЕС по расследованию причин вооруженного конфликта в Южной Осетии опубликовала доклад о трагических событиях на Кавказе.
В подготовке документа под руководством швейцарского дипломата Хайди Тальявини, бывшего спецпредставителя Генерального секретаря ООН по Грузии, участвовали 30 европейских военных и гражданских экспертов в области истории и юриспруденции. При этом каждый занимался исключительно своей частью работы, а все расследование велось в обстановке повышенной секретности – экспертам запрещалось общаться с прессой, они до последнего момента не знали, какими будут заключительные выводы.
Если раньше России часто приписывали неадекватность и несоразмерность применения силы по «усмирению и подавлению» Грузии, то доклад комиссии, работу над которым называли «миссией правды», во многом перевернул это мнение. Одним из выводов доклада было однозначное заключение, что именно Грузия начала войну в ночь с 7 на 8 августа 2008 года.
Конечно, кроме этого вывода в докладе утверждалось, что «Тбилиси реагировал после долгого периода усиливающихся провокаций, обострившихся в течение лета, со стороны России». В то же время, по мнению экспертов, доклад Комиссии являлся «взвешенным на аптекарских весах», в результате чего даже радикально мыслящие представители обеих сторон конфликта не предъявляли к нему претензий.
Остается только надеяться на то, что Хайди Тальявини, которая нынче является спецпредставителем председателя ОБСЕ на Украине, и глава Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине – турецкий дипломат Эртугул Апакан – проявят такую же беспристрастность и в конфликте на Украине.

Автор Наталья Шепова

Источник