Промышленный суверенитет

Для создания сложных производств нужно решить массу простых вопросов

Дмитрий Рогозин, зампредседателя правительства Российской Федерации: Сегодня мы остро чувствуем, что технологическое развитие для нашей страны - это вопрос не только престижа, но и выживания в современном мире.

Но для того чтобы двигаться вперед, нужны твердые основания. Таких оснований у нас три. Первое - это наши заделы, имеющиеся или доступные научно-технические и промышленные компетенции. Выбирая точки роста, мы всегда должны учитывать наличие кадров, опыта, научных школ, компетенций. Тогда мы можем опираться на уже достигнутые результаты.

Второе - это глобальные тенденции в научно-технологической и промышленной сферах. Здесь тоже важен здравый смысл. Мы не должны слепо гнаться за технологической модой. Но есть действительно революционные сдвиги, которые грех пропускать. Можно сказать, что сейчас мы наблюдаем начало новой промышленной революции. Ее главными технологическими драйверами становятся цифровые аддитивные технологии и, конечно, робототехника. Это процесс, когда информационно-коммуникационные технологии проникают, казалось бы, в традиционные отрасли материального производства и радикально меняют их облик.

Наконец, третья составляющая для выбора системообразующих проектов - это комплексное понимание собственных приоритетов развития страны, тех вызовов, которые определяются нашей спецификой, историей, географией, демографией, особенностями политического и экономического устройства.

Очевидно, что задачи освоения Арктики могут дать колоссальный импульс технологическому развитию. Мы должны сделать приоритетными целые группы освоенческих технологий. Например, в условиях Крайнего Севера необходимы компактные и экономичные источники энергии, поэтому важны наработки в области малой энергетики, модульные газотурбинные ТЭЦ, установки для твердого топлива, малые и средние ГЭС, атомные станции малой мощности.

Не менее актуальными для России являются эффективные решения в среднетехнологических отраслях - добыче и переработке полезных ископаемых, АПК, транспорте и строительстве. Склонность к недооценке базовых отраслей в угоду инновационной моде я бы назвал высокотехнологичным снобизмом. Кстати, это не только наша болезнь. Сам термин возник применительно к опыту европейских стран.

Последние годы в развитых странах заметен поворот к активной промышленной политике. Разговоры о постиндустриальной эпохе становятся менее актуальными. На первый план выходит дискуссия о реиндустриализации, происходящей на новой технологической основе. Кстати, это важный контекст для понимания той же санкционной политики. Стоит ли удивляться, что наши прагматичные соседи по планете не спешат делиться тем, что вдруг им стало очень нужно?

Отсюда - и жизненно важное понимание такого национального приоритета как промышленный суверенитет. Разумеется, когда мы говорим "суверенитет", это не значит, что все двери с внешним миром должны быть наглухо забиты. Двери нужны, но ключи от их замков должны быть в нашем кармане. Иными словами, необходимо контролировать весь спектр технологий, критически важных для обеспечения национальной безопасности.

Основой промышленного суверенитета страны является производство средств производства. Это станкостроение и электронное машиностроение. Без укрепления этих отраслей невозможно самостоятельное индустриальное развитие.

Глубокая импортозависимость в этой сфере программирует не только политическую зависимость, но и технологическое отставание. Собственно говоря, с той ситуацией, с которой мы столкнулись в области станкостроения, мириться нельзя. То же самое касается и создания элементно-компонентной базы. Мы в этом мире не вольны выбирать то, что нам хочется. У нас перекрыт кислород по поставкам электронно-компонентной базы, особенно - военного и космического назначения, практически из всех стран, которые их производят. Либо мы должны мгновенно нарастить радиоэлектронную промышленность для обеспечения нашей национальной безопасности, либо поступить иначе. Мы должны создать необходимость, когда будет образован огромный спрос на гражданское производство микрорадиоэлектроники. И за счет вала производимой продукции в интересах "гражданки" мы обеспечим любые уникальные решения для микрорадиоэлектроники.

Промышленно-технологические приоритеты, вытекающие из императива освоения пространства, лежат на поверхности. Страна нуждается в обеспечении доступного авиационного сообщения между регионами и развитии собственного отечественного авиапрома. Второй вопрос, который тоже связан с авиацией, - соотношение боевой и гражданской авиации. Мы большие молодцы в том, что касается работы, которую удалось провести в последние несколько лет по развитию боевого потенциала нашей авиации. На Новосибирском авиационном заводе имени Чкалова я ознакомился с производством самолетов Су-34. Наш бомбардировщик - мощная, сильная машина. Изначально было принято верное решение - когда два соседних цеха, сильно не отгороженных друг от друга, занимаются и гражданским, и боевым производством. В итоге та компетенция, которая была создана в боевом разделе, перешла трансфертом на производство гражданских самолетов.

На Иркутском авиационном заводе вы увидите уникальную культуру производства, где создается наш новый магистральный самолет МС-21, который будет называться Як-242. Уже в следующем году мы поставим его на крыло, поднимем самолет. И тем самым начнем замещать импортную авиационную технику на национальном рынке авиационного сообщения. Это было сделано благодаря развитию боевой авиации.

Также впереди производство Ил-114, Ил-112 - самолетов в сегменте до восемнадцати пассажиромест, развитие линейки МС-21 в пассажироместах от 150 до 210, а также создание российско-китайского дальнемагистрального широкофюзеляжного самолета.

Наталья Решетникова

Источник.