Место процесса национально-освободительного объединения русского народа в современных исторических процессах

Современное состояние мирового порядка.

                Евромайдан в Киеве, положивший начало к распаду украинской государственности, и последовавшие за ним события «русской весны» на территории Украины, естественно, не являются чем-то уникальным, чего не знала мировая политическая история. Наоборот, события эти вполне закономерны, равно как и их итоги. Это, однако, не значит, что итоги предопределены. Предопределены результаты принятия и настойчивого проведения в жизнь определенных решений, и сам набор альтернатив при выборе конкретного решения. Конкретный же исход определяется выбором каждой из участвующих в событиях сторон и соотношением усилий этих сторон при реализации этого выбора. Именно поле возможных решений и их последствий стоит очертить, опираясь на имеющийся исторический опыт.

                Вне всякого сомнения, что события 2014 года на Украине были предопределены поражением СССР в «холодной войне» и установлением по всему миру господства олигархической системы мирового порядка финансового капитализма. Основной политической площадкой этого мирового порядка была и есть так называемая «большая семерка» или «G7». Именно этот орган согласует совместные действия основных государственно-олигархических групп по поддержанию устраивающего их мирового порядка и по фиксации изменения соотношения сил внутри этой группы основных бенефициаров. В частности именно на этой площадке принимаются решения о вмешательстве во внутренние дела других государств в интересах государств-бенефициаров. В этой ситуации рассуждения о суверенитете других государств являются не более чем пропагандистским приемом. Отсутствие фактического уважения этого суверенитета было явлено за прошедшие десятилетия многократно. И сохранение некоторых приличий при попрании этого суверенитета в интересах G7 не должно вводить в заблуждение при анализе. Приличия нужно соблюдать, в соответствии с возможностями, но не более того.

                Было бы верхом наивности полагать, что «большая семерка» - это союз равноправных партнеров. При олигархическом мировом порядке, который использует в качестве инструмента легитимизации власти демократические процедуры, а для консолидации собственного общества буржуазный национализм, такое невероятно в принципе. Безусловно, G7 – это политико-экономический союз в форме гегемонии сильнейшего его члена – США.

Основными инструментами разделения народов являются радикальный национализм и столь же радикальный религиозный фундаментализм. Имеет смысл остановиться на отличии радикального национализма от буржуазного национализма. Ключевое отличие заключается в направленности. Буржуазный национализм – это способ достижения единства нации, общие интересы (зачастую и виртуальные), общие ценности для всех классов, социальных слоев, национальных и этнических групп, использующих для общения и передачи информации один язык. Радикальный национализм – это способ закрепления доминирования в обществе тех или иных социальных или этнических групп, закрепления их привилегий, особого статуса и преимуществ, ограничение всех остальных в правах и возможностей на основании неких незначительных или значительных девиации от некоей виртуальной нормы, монополией на которую обладает такая группа.  Таким образом, радикальный национализм разделяет общество, в то время как буржуазный национализм – объединяет.

Базовые противоречия современного мирового порядка.

                Нужно отметить, что как изначально бы не возникли те или иные властные элиты в большинстве государств мира за прошедшие более чем 20 лет господства современного мирового порядка они интегрированы в него, тем или иным способом. Это относится даже к тем режимам, которые именуются странами-изгоями. Такое положение имеет ряд чрезвычайно интересных последствий. Любой социальный процесс несущий угрозу существующей в том или ином государстве олигархической элите рассматривается в G7 исключительно с точки зрения собственной выгоды. Только исключительно наивные люди могут заявлять в этой ситуации о двойных стандартах. Никаких двойных стандартов G7 не применяет. Стандарт один – выгода стран-бенефициаров существующего мирового порядка. А, следовательно, борьба за свободу и против олигархии у себя в стране может быть поддержана «мировым сообществом» только в одном случае – если эта борьба в своем результате предусматривает перераспределение ресурсов этой страны в пользу стран-бенефициаров современного мирового порядка. Ну а, учитывая, что новый режим для успешного взаимодействия с олигархическим мировым порядком должен быть олигархическим, нетрудно понять за счет кого будет произведено перераспределение.

Еще одним интересным следствием сложившегося положения вещей являются довольно поучительные метаморфозы олигархических режимов, после того как они по тем или иным причинам предназначаются G7 на заклание. К примеру, режим Асада в Сирии, классическая олигархия, опирающаяся на алавитское меньшинство населения страны. В рамках начавшихся, помимо воли G7, массовых социальных протестов, именуемых «арабской весной», он был выбран все той же G7 для смещения. Но выбран, вовсе не затем, чтобы улучшить положение основного населения Сирии – суннитов. А для того, чтобы воспользовавшись угнетенным положением суннитов в алавитской Сирии ослабить позиции Ирана в регионе и взять под контроль стран-бенефициаров мирового порядка потенциальный альтернативный путь экспорта нефти с севера Ирака в Европу. Путь независимый от шиитского правительства Ирака. Оказавшись в такой ситуации и решив бороться, режим Асада, вне зависимости от своей олигархической природы оказался вынужденным искать опоры в самых широких слоях населения Сирии и находится в стадии перерождения в национальный режим. Хочется особо отметить, что меняется не сирийский народ, а именно правящая элита. Народ же Сирии в этой ситуации не приобретает новые, ранее не присущие ему интересы, а проходит через процесс их осознания и роста политической сознательности.

                Не менее показателен пример Ирака. Где шиитский режим, возникший исключительно вследствие вторжения США, не сумел себя окончательно дистанцировать от интересов основной массы населения страны – арабов-шиитов. И принялся проводить политику в нефтегазовой отрасли в интересах шиитских общин и вопреки интересам ТНК США. Стоит ли удивляться, что странами-бенефициарами мирового порядка был немедленно взят курс на смещение такого режима, с тем, чтобы более сговорчивые курды получили самостоятельность в части заключения контрактов. А наиболее пострадавшая в этой истории ТНК «Exxon» просто скупила на корню два территориальных командования Ирака, чтобы вооружить своих наемников из ИГИЛ и открыть им путь наступления на Багдад. Другой вопрос, что контодьеры из ИГИЛ, получив необходимую для самостоятельности военную мощь, выбирают себе цели по доступнее, мало обращая внимание на благодетелей из «Exxon» и Ленгли. Иракский режим же сегодня стоит перед насущной необходимостью: либо начать эволюционировать, либо погибнуть. Причем эволюционировать из узко шиитского в общеарабский. Иначе его судьба не завидна.

                Наряду со странами-бенефициарами мирового порядка существуют и такие государства, вмешательство во внутренние дела которых чревато далеко идущими последствиями, вплоть до разрушения мирового порядка. В ходе эволюции современного мирового порядка с такими странами G7 выстроила определенные протоколы взаимодействия, именуемые «группой двадцати». Существование такой площадки согласования интересов свидетельствует, прежде всего, о том, что издержки военного или экономического принуждения таких стран к интересам G7, слишком велики. Однако не следует думать, что такое развитие событий исключено. Наоборот. Если действия одной из стран «группы двадцати» будут нести угрозу самым основам мирового порядка и прежде всего эксклюзивному праву G7 на вмешательство во внутренние дела других стран в своих интересах, то спектр давления будет весьма широк. И речь не идет о мировой войне. Поскольку ни одна из стран «группы двадцати» не входящая в состав G7 по своим ресурсам не может противостоять соединенным ресурсам стран-бенефициаров. Страны же «группы двадцати» если и входят в какие-либо военно-политические альянсы, то только со странами G7.

                Наибольшую угрозу для существующего мирового порядка представляют собой два социально-экономических процесса. Первый – это дальнейшее усиление стран «группы двадцати» и возникновение между ними тесного экономического, культурного и военно-политического взаимодействия по образцу G7. Второй – это национально-освободительные движения разделенных народов и народов, лишенных государственности и возникновение в результате этих движений новых государственных образований, обладающих потенциальными возможностями для создания конкурентоспособных на международной арене государственных образований, способных проводить самостоятельную внешнюю политику в своих национальных интересах. Нужно отметить, что разделение народов – это совершенно сознательная политика стран-бенефициаров существующего мирового порядка, имеющая своей целью достижение двух целей. Первая - ослабление народов, способных составить им конкуренцию на мировой арене. Вторая – упрощение эксплуатации этих народов в с национальных интересах стран-бенефициаров мирового порядка.

Различия в перспективах национально-освободительного движения у разных народов.

                Нужно отметить один немаловажный аспект ситуации с разделенными народами. Он заключается в том, что далеко не каждый народ может составить конкуренцию странам-бенефициарам нового мирового порядка. Такой народ должен обладать не только большой численностью и развитой экономикой, но что не менее важно, он должен обладать собственной глубокой историко-культурной идентичностью и богатым опытом в самых разнообразных отраслях человеческого знания. То есть находиться на довольно высокой ступени социального развития. Такими разделенными народами на сегодняшний день являются – китайцы, русские, арабы и испаноязычные народы Латинской Америки. Нужно отметить, что наряду с этими базовыми народами, есть целая группа близких к ним народов, которые имеют обширный опыт совместного и успешного государственного сосуществования с этими народами и могут принять самое активное участие в возникновении новых центров силы, которые способны положить конец существующему мировому порядку. Таковыми народами являются корейцы, монголы, украинцы, белорусы, казахи, курды. Проблема этих народов в том, что они не обладают  в полной мере историко-культурной идентичностью и опытом во многих отраслях знания, приобщение к которым у представителей этих народов происходило через крупные мировые культуры. Соответственно, именно эти народы в наилучшей и первейшей степени подходят к интеграции в качестве кормовой базы для дальнейшего усиления стран-бенефициаров современного мирового порядка и разделения тех народов, через которых они приобщались до этого к высшим достижениям мирового развития. Есть, наконец, еще и группа народов историко-культурный и государственный опыт которых позволяет им выступить в качестве интеграторов более крупных чем они разделенных народов. К таким народам следует, прежде всего, отнести турок и персов.

                Не маловажно, что в связи с событиями «русской весны» довольно широко оперируют понятием «братский народ», вкладывая в это понятие совершенно разный смысл, зачастую с самим понятием никак не связанный. Тут необходимо отметить, что в прямом смысле «братские» народы это те народы, которые живут в одном государстве, даже если эти народы имеют разное происхождение и разный язык. То есть братские народы – это англичане, шотландцы, валлийцы и даже ирландцы, те которые живут в Ольстере, и не выступаю за его выход из состава Великобритании. Для русских России братские народы – это татары или чеченцы, буряты или калмыки, но никак не русские и украинцы Украины, поддерживающие режим в Киеве. Безусловно, украинцы или белорусы могут жить в «Русском мире», оставаясь гражданами своих собственных государств. Поскольку именно русский язык открывает для них те глубины подавляющего большинства отраслей человеческого знания, которые на национальных языках им недоступны. Следует признать, что украинцы, белорусы, казахи и любые другие народы бывшего СССР и бывших стран народной демократии могут делать это и посредством английского, французского, немецкого, испанского или китайского языка. Это вопрос их добровольного выбора. В основе восстания на Донбассе лежит именно борьба за это неотъемлемое право делать свой выбор. В том числе и в пользу того языка, который является языком повседневного общения и языком, исторически присущим региону Донбасса и не только ему. Украинский национализм и украинское государство постоянно ограничивали использование русского языка, причем в отраслях, где украинский язык не может заменить русский по определению.

                Нельзя обойти молчанием и вопрос об объективности процесса национально-освободительного движения разделенных народов. Казалось бы, от кого освобождаться перечисленным выше народам. Тем не менее, ответ совершенно очевиден. Освобождаться им необходимо от олигархических режимов, которые препятствуют процессу национального объединения. При этом замена вполне возможна на другой олигархический режим при непременном разделении этим режимом идеи национального объединения. Второй аспект объективности данного процесса сводится к вопросу, а есть ли смысл, строить свой национальный проект разделенным народам. Не стоит ли включиться в процесс другого народа, который уже является бенефициарием современного мирового порядка. Ответ совершенно очевиден, прежде всего, потому, что за почти четверть века существования современного мирового порядка ни один из разделенных народов не был включен в такой процесс. Да и совершенно понятно, что включение, допустим, в Евросоюз русского народа в его полном составе приведет в течение одного-двух поколений к полному доминированию русских в этом союзе, просто в силу демографических, экономических факторов. А это, безусловно, приведет и к смене олигархических элит, заправляющих в Евросоюзе, что их совершенно не устраивает. Нужно отметить, что взаимоотношения Евросоюза и РФ в данном случае не являются чем-то уникальным. Позиция занятая ЕС по отношению к 140-миллионной России ни чем не отличается от позиции ЕС по отношению к 75-миллионной Турции. Что лишний раз подчеркивает объективность делаемого вывода. Есть и еще одно предельно циничное соображение на этот счет. Россия с ее 140-миллионнами населения, и 75-миллионная Турция не предназначены для развития младших партнеров по «большой семерке». Это «консервы» гегемона.

Соответственно, разделенные народы, способные на построение собственного конкурентоспособного на международной арене национального государства в случае отказа от борьбы за это ждет только одно. Череда хорошо организованных социальных катаклизмов, направленная на постоянное разделение, деградацию их социумов, разрушение национальной школы познания и ассимиляция остатков этих народов в качестве эмигрантов в обществах стран-бенефициаров современного мирового порядка. И судьба правящих элит этих народов ничем не будет отличаться от судьбы самих народов.        

Исторический опыт национально-освободительных движений.

                Как уже отмечалось современное состояние мира далеко не уникально. Наиболее близким по времени и по характеру исторических процессов является период с окончания Наполеоновских войн и до окончательного национального объединения двух крупных европейских народов – германского и итальянского, которое завершилось в 1870 году. Действительно, в соответствие современной «группе семи» можно совершенно логично поставить Священный Союз монархов Европы, последствиям Великой Французской революции – Великую Октябрьскую Революцию, разделенной Французской империи – распавшийся СССР, доминирующему положению Великобритании – гегемонию США, национально-освободительной борьбе французского, германского, итальянского народов – современные процессы аналогичного характера. Усталости большинства европейских народов от Наполеоновских войн – усталости от противостояния советского и американского блоков. Иногда аналогии просто вызывающи, так например разделение «французского мира» произошло в основном по границам, нарезанным именно Французской империей, как тут не вспомнить последствия национальной политики СССР и СФРЮ и современные границы Европы. Нельзя не отметить, что «французский мир» в начале XIX века охватывал отнюдь не только французов. Французский язык был европейским языком общения и охватывал не только элиты, но и значительные массы населения практически всех стран, вовлеченных в Наполеоновские войны. Да собственно и Бонапарта трудно назвать этническим французом, франкофоном – да, но французом в узком этническом смысле вряд ли.

Наличие сходства современного этапа развития мира и периода 1815 – 1870 годов, как и обилие вариантов процессов национального объединения в тот исторический период дают исчерпывающий опыт возможных вариантов действия и их последствий. Какие же выводы можно сделать из истории 1815 – 1870 годов. Прежде всего, необходимо обратить внимание на то, что мировой войны в этот период не возникло. Хотя количество войн было огромным, и сопровождались они массовыми жертвами и высокой степенью ожесточения. Особенно следует отметить войны по совместному избиению какой-нибудь одной «проштрафившейся» державы, всеми остальными. При этом оказывалось совершенно не важным, даже если избиваемая держава была на тот момент членом высшей лиги стран-бенефициаром и занимала второе неофициальное место в табели о рангах. Если такая страна оказывалась в полной политической изоляции, то участь ее оказывалась печальной. Яркий пример этому дает Восточная война 1854-1855 годов. Стоит также отметить, что ни один процесс национального объединения в этот период не удалось осуществить без войны. Успешные опыты национального объединения в своем подавляющем большинстве были проведены под руководством и в интересах правящих олигархических режимов. Но все эти процессы происходили под непосредственным давлением массовых народно-демократических движений. Именно это давление толкало режимы на решение общенациональных задач, угрозой революций. Притом, что практически все революции потерпели в этот период поражение от сил реакции. В тоже время нельзя не отметить, что успехом увенчались национально-освободительные движения тех народов, которые не только достигли союза по этому вопросу со своими олигархическими режимами, но и сами народы обладали достаточным потенциалом для успешной конкуренции на внешнеполитической арене. Национально-освободительные движения малых народов в это период завершились поражением – это касается венгров, поляков, ирландцев, басков, каталонцев и многих других. Завершение процесса национального объединения народов, имело и негативные последствия. Победа олигархов в этом процессе не была своевременно ограничена со стороны народных представительств объединенных наций. В результате под лозунгами буржуазного национализма мир вступил в эпоху империализма, который привел к мировой войне. Война эта, продолжавшаяся с 1914 по 1945 годы, вызвала Великую Октябрьскую революцию, давшая начало тому витку спирали развития, в которой мы сейчас и живем. Слабость народно-демократических сил, не сумевших ограничить власть олигархии в эпоху империализма, объяснялась исключительно поражениями революций 1830, 1848, 1870 годов, приведших к массовым репрессиям и бегству миллионов жителей Европы в Америку. Поражения же целиком объяснялись преждевременностью и отсутствием координации выступлений.

Наиболее характерные особенности развития национально-освободительных движений в Европе.

                Рассмотри наиболее яркие страницы процессов национального объединения в XIX веке. Процесс начался в 1830 году, когда на либеральную революцию в Париже, наиболее близкая этнически французам, часть Объединенного королевства Нидерландов ответила национальной Бельгийской революцией. Объединенное королевство Нидерландов было уродливым детищем Французской Империи и Венского конгресса. И не имела никаких перспектив на самостоятельное развитие в реалиях XIX века, хотя недостатка в национальных голландских сказках не было. Объективно же в общих границах были объединены по географическому признаку народы, находившиеся в глубоком вековом религиозном, языковом и этническом кровавом антагонизме. Объединены под властью протестантского узко сектантского олигархического двора, главной национальной идеей которого было, что нидерландцы не французы. Характерно, что даже название этого государственного образование было чисто географическим – королевство нижних земель, хорошо, что не окраины. Естественно, что католическое и франкофонное меньшинство при первых же надеждах на помощь Франции ответило массовым вооруженным восстанием на юге Нидерландов. Необходимо отметить чрезвычайно важный и поучительный момент. Пришедший на волне либеральной революции к власти новый французский король Луи Филипп, что называется «слил». Он решительно отказался от лозунга «фландриянаша» и восстановления исторической несправедливости, зато его войска вышли на северную границу современной Бельгии и стояли там 9 лет, ограждая франкофонов и католиков от очередного раунда кровавого восстановления территориальной целостности в неподражаемом германо-протестантском стиле, под названием «пепел Класса пришел и порядок навел». Надо сказать, что собирателем французских земель Луи Филипп не стал, зато после крушения националистической Второй Империи во Франции Бельгия во всех катаклизмах оказывалась с Францией в «одном окопе», экономически, политически и по всякому. Подобную сдержанность Луи Филиппу радикалы не простили и, как предатель общего французского дела, он был свергнут в 1848 году. На смену ему очень скоро пришел более радикальный империалистический режим Наполеона III.

                Транслируя эту историю на современные события на Украине необходимо отметить, что вариант, подобный бельгийскому, был безвозвратно упущен в период февраля – марта 2014 года присоединением Крыма к РФ. Именно тогда идее независимой и дружественной РФ Новороссии был нанесен тяжелейший, если не смертельный удар. Причиной этого явилось сочетание трех факторов. Узких олигархических интересов Кремля в отношении Черного моря и «Южного потока», довольно высокое единство целей крымского и севастопольского населения и местных элит, и полное отсутствие такого единства целей в остальных областях Новороссии.  Положительным итогом можно порадоваться тому, что народ Крыма и Севастополя избежал кровавых эксцессов карательной операции. Понятно, что на суверенное существование Крыма ресурсов у него не было и нет, но его присоединение к РФ дало и будет давать возможность странам-бенефициарам мирового порядка оказывать на РФ любое давление, которое они сочтут нужным. Вплоть до тех пор, пока конфигурация мирового порядка радикально не изменится или РФ не отступится от Крыма.

                Процесс национального объединения Франции не закончился с наступлением Второй Империи. Наоборот, он набирал большие обороты. Франция ввязалась в целую череду европейских и колониальных войн. Поначалу, Наполеону III даже сопутствовал успех. Удалось значительно увеличить влияние Франции, прежде всего за счет поражения России в Восточной войне, создать колониальную империю и, наконец, вернуть в состав Франции этнически французские территории Савойи и Ниццы. Интересно, что победить Россию и создать колониальную империи оказалась проще, чем осуществить национальное присоединение французских провинций. За них пришлось заплатить фактическим возникновением Итальянского королевства. Однако, оказавшись в полной политической изоляции в 1870 году, Франция повторила судьбу России, резко потеряв в статусе, влиянии и самостоятельности на международной арене. И лишившись в итоге двух национальных провинций – Эльзаса и Лотарингии. Принципиально важным выводом из этой истории является то, что сохранение хотя бы ограниченной международной поддержки действиям по национальному объединению куда важнее, чем скорость и темпы такого объединения.

                Революция 1848 года во Франции положила начало еще двум другим процессам объединения крупных европейских наций. Как не удивительно это прозвучит «германской весне» и «итальянской весне». Ничего удивительного в этом нет. Как уже отмечалось и германские государства и итальянские были на тот момент частью «французского мира» и любое событие во Франции неизбежно рождало мощную ответную реакцию в них. Тем не менее процесс национального объединения в Германии и Италии протекали с большими различиями, на которых стоит акцентировать внимание.

                Необходимо отметить, что необходимость объединения германских или итальянских земель была достаточно очевидна, как народным массам, так и олигархическим режимам, правившим в государствах, расположенных на этих землях. В той же Германии существовал Германский союз, который вполне успешно можно сравнить с современным СНГ, ОДКБ и Таможенным союзом. Однако революционные требования германского народа были куда радикальнее. Собравшийся во Франкфурте общегерманский парламент провозгласил Германскую империю и выработал общегерманскую конституцию. В среде народно-демократического движения в Германии широко дебатировался вопрос большого и малого объединения (с Австрией или без нее). Самым интересным является то, что восставшая Вена вполне себе хотела войти в Германию и не иметь ничего общего с итальянцами, венграми, поляками и прочими хорватами. Хотела настолько, что развешивала имперских военных министров по фонарям. В условиях, когда еще одно уродливое детище Венского конгресса – Австрийскую империю охватило массовое национально-освободительное движение, затронувшее и Украину и подарившее мировой истории такое явление, как «Галицийская резня», Франкфуртское Национальное Собрание предложило имперскую корону Германии прусскому королю Фридриху Вильгельму IV. Тому самому, который в самом начале революции был активным радетелем общегерманского дела, спонсировал разработку общегерманской конституции, обеспечил выборы представителей в национальное собрание. Король неожиданно ответил на предложение крайне уклончиво, в кулуарах отметив, что «корона из сточной канавы» хуже ошейника. Патриотически настроенный русский ландвер решил помочь королю избавится от влияния «пятой колонны» одной из башен Сан-Суси и поднял вооруженное восстание, поддержанное восстаниями в других государствах Германского Союза. Королевские войска Пруссии не только потопили в крови восстание ландвера, но прусские генералы зачистили национально-освободительное движение во всех государствах Германского Союза. Такая самоотверженность и верность общим олигархическим интересам была по достоинству отмечена основными бенефициарами Священного Союза, и король спокойно правил до наступления собственного безумия.

                Какой урок дает эта исключительно поучительная история. Прежде всего, олигархический режим заинтересован в распространении своей власти путем признания этой власти, прежде всего, элитами вновь присоединенных территорий. Присоединение новых территорий из рук широких народных масс олигархию не прельщает, наоборот, такой способ увеличения территории накладывает на олигархию обязательства и ответственность, которую она хотела бы избегнуть. Второй урок, тактический. Попытка насильно принудить олигархическую власть к решению вопроса национального объединения, в условиях господства олигархического мирового порядка, бесперспективна. Наоборот, резко ставя вопрос, таким образом, наиболее ожидаемой реакцией следует предполагать отказ олигархов от участия в историческом процессе национального объединения. Действительно, нынешний лидер Кремля, отказавшись от поддержки Донбасса и Крыма, сумеет потопить в крови любое сопротивление. Потому что, во-первых, такое решение встретит поддержку довольно многочисленной части населения РФ, во-вторых, располагает для этого необходимой силой, и, в-третьих, сумеет купить за это поддержку стран-бенефициаров существующего мирового порядка. И это еще не все. Естественно, что остановить исторически обусловленный процесс германского объединения король не смог. Так как идея этого объединения имела широчайшую народную поддержку. Однако произошедшее при следующем царствовании объединение Германии «железом и кровью» вокруг Пруссии, конституция которой дарованная сверху по результатам разгрома прусской революции, закрепило произвол королевской власти. Поэтому после объединения Германии народно-демократические движения Германии не имели никакой возможности корректировать империалистический курс, приведший Германию и весь мир на мировую бойню. Вряд ли такую перспективу следует брать за образец.

                События в Италии развивались несколько иначе. Король Сардинского королевства Карл Альберт не смог отказать себе в том, чтобы принять лестное предложение итальянской короны, от восставшего народа в подконтрольных Австрийской империи провинциях Италии. Казалось, что шансов у него достаточно много. Вся Австрийская империя пылала в огне национальных восстаний. Австрийское правительство, ловко используя узколобый радикальный национализм, натравливало украинцев на поляков, а хорватов на венгров, но толку от этого было мало. Венгры успешно наступали и итальянцы, несмотря на поражение при Новаре, рассчитывали, что наиболее боеспособные части Радецкого будут брошены на восток. Но расчетам сардинского монарха не суждено было сбыться. Он не учел, что бросил вызов существующему миропорядку и миропорядок нанес ответный удар. Огромная русская армия вступила в войну, сокрушив венгерское восстание. А чтобы расправиться с Карлом Альбертом австрийцам хватило своих сил. Италия не только не была объединена, Сардинское королевство лишилось даже Пьемонта. А сардинскому королю пришлось отречься от престола. Этот пример иллюстрирует одно очень важное наблюдение. В условиях господства мировой олигархической системы олигархический режим рискует потерять власть не тогда, когда он выступает против широких масс собственного населения, а тогда, когда он оказывается противостоящим мировому порядку. И это единственная реальная угроза олигархическому режиму. Проводить самостоятельную политику он может, только обеспечив себя совместными интересами с другими олигархическими режимами. И дальнейшая история объединения Германии и Италии характеризует это в полной мере.

                Сменивший Карла Альберта на сардинском престоле Виктор Эммануил II и его министр Кавур приложили огромные усилия заключая союзы, которые не оставили бы их один на один с Австрийской империей. Ради такого союза со Второй империей они не постеснялись отправить свою армию воевать в Крым с Россией. А за возвращение Пьемонта и Ломбардии они расплатились с Наполеоном III Савойей и Ниццей, как бы не возмущался по этому поводу уроженец Ниццы Гарибальди. Когда же уже Франция стала на пути дальнейшего объединения Италии, то итальянцы пошли на союз с Пруссией против нее. И когда Северо-Германский Союз разгромил Францию в франко-прусской войне, два этих прожженных дельца завершили объединение Италии, присоединив Рим, который французы защищали от объединения с Италией всеми силами.

                Именно заключением союзов было обеспечено объединение Германии под эгидой Пруссии. Объединителем Германии стал прусский король Вильгельм I, тот самый «картечный принц», который потопил в крови для своего брата общегерманское народное восстание в 1849 году, расстреливая в нарушение условий капитуляции сдавшихся повстанцев. И все это ему простилось и забылось. Он со своим министром Бисмарком ловко сочетали переговоры и войну, используя объективный исторический процесс объединения германской нации в своих интересах. Какую бы политическую интригу не затевала Пруссия, она никогда не оказывалась в политической изоляции на внешнеполитической арене. Пример объединения Германии интересен, прежде всего, тем, что союзы, которыми окружила себя Пруссия, отнюдь не были союзами со странами-бенефициарами современного ей мирового порядка. Это были именно союзы с другими германскими государствами. Теми государствами, с которыми было необходимо объединиться. При этом следует отметить еще один, крайне важный аспект объединения Германии. Это объединение в империю фактически не затронуло права и привилегии правящих в отдельных германских государствах олигархических режимов. Фактически Германская империя представляла собой конфедерацию на подобии современной Швейцарской с общими внешней политикой и до определенной степени вооруженными силами.

Если транслировать этот опыт на современное состояние России, то следует акцентировать следующий момент. Часто ставится, совершенно справедливо, вопрос о том, прямое вмешательство России в ситуацию на Донбассе не поменяет отношение стран «большой семерки» к РФ. Это, безусловно, так. Позиция G7 в отношении кремлевского режима в свете украинских событий определено присоединением Крыма, а не поддержкой в той или иной степени борьбы народных республик Донбасса. Чтобы РФ не делала – отношение G7 к нарушителю заведенного порядка будет нацелено на дальнейшее давление с целью отказа именно от Крыма. Тогда почему бы не вторгнуться на Украину военной силой и не свергнуть киевский режим. Такая позиция не учитывает тот простой факт, что само присоединение Крыма стало возможным только потому, что Кремлю удалось добиться поддержки этой внешнеполитической акции не «большой семеркой», а Китаем и странами Таможенного союза, Индией, Бразилией, целым пулом латиноамериканских стран. Именно эта поддержка делает сохранение и удержание Крыма возможным и обеспечивает РФ от экономической блокады. Вмешательство же РФ вооруженной силой в текущей обстановке в события в континентальной Украине крайне негативно отразится на этой поддержке. Поскольку произойдет не в ответ на желание региональных украинских элит, а вопреки ему. Олигархические режимы Казахстана, Белоруссии не могут поддержать такое развитие событий. Поскольку оно подрывает  основу их власти, построенной на договоренности элит. Где гарантии того, что в один прекрасный день кремлевский режим не введет войска в Казахстан, в ответ на народное восстание русских в одной из его областей. Или в Белоруссию, поддержав социальный протест там? Олигархические режимы в СНГ контролируют ситуацию с элитами, но от народно-демократических революций они не застрахованы. Шансов у таких революций нет, если их не поддержат из-за рубежа.  Если же Кремль утратит влияние в СНГ, то для того же Китая не только перестанет представлять интерес как партнер. Более того, Китай будет просто обязан забрать как можно больше из потерянного таким образом влияния Кремля в СНГ.

Еще одним наблюдением за историей успешного объединения Италии или Германии, как и обретение независимости Бельгией, является то, что они потребовали довольно длительного времени. Это поражение буржуазных народно-демократических революций или отражение покушений отдельного олигархического режима на мировой порядок дело одного, максимум двух лет. Успешное же завершение даже объективного исторического процесса – это вопрос многих лет и даже десятилетий.

                Полнота обзора исторических прецедентов борьбы за национальное определение требует, естественно, и рассмотрения случая, когда общество и элита отказывались от наследия предков и участия в этом объективном историческом процессе. Действительно, участие в таком историческом процессе затратно и волнительно, а многим хочется просто спокойной и достойной жизни в современной европейской стране. Что ж эпоха 1815-1870 года дает прекрасный образчик результатов такого выбора. Король Испании Фердинанд VII, в котором при восшествии на престол многие испанцы видели символ борьбы с иностранным влиянием и возрождения нации, выбрал путь игнорирования национальных целей в пользу спокойной жизни олигархии. Совершенно ожидаемо он столкнулся с национально-освободительным восстанием в вице-королевствах Америки. Эти национально-освободительные революции как раз имеют классический характер революций против олигархического режима, действующего вопреки национальным интересам. Революционная борьба в этих вице-королевствах завершилась победой, однако, лишившись культурной и цивилизационной связи с метрополией, не имея собственного опыта государственного строительства и развитой политической мысли, латиноамериканские республики под доминирующим влиянием Великобритании оказались в условиях распада и многочисленных междуусобных войн. Превратившись, таким образом, в ресурсное поле для эксплуатации Великобританией и в дальнейшем США. Естественно, что распад «испанского мира» привел к революции в самой Испании, которая в прочем была подавлена вторжением армий Священного Союза. Однако столь долгожданное растительное существование в Испании упорно не наступали, ситуацию, кто бы мог подумать, обострил вопрос о приемнике. Это вопрос породил три карлистские войны на территории Испании регулярно мешавших и весьма основательно испанским элитам предаваться радостям жизни. Испании пришлось также пережить испано-марокканскую войну, революцию 1868 года, кантональное восстание 1873 – 1874 годов, череду военных переворотов, три войны за независимость Кубы, Филиппинскую революцию, испано-американскую войну, три рифских войны, военную диктатуру Примо де Риверы, революцию 1931 года, гражданскую войну и кровавую диктатуру Франко. Довольно дорогая цена за отказ участвовать в объективном историческом процессе, вполне сопоставимая с той ценой, которую другие народы заплатили за активную борьбу за свои национальные интересы. Особенно, если учесть, что в результате получилось довольно слабое экономически и политически государство, склонное к территориальному распаду с постоянной террористической угрозой высокого уровня.

                Если кратко подвести итог данному историческому анализу, то можно выделить следующие принципиальные выводы в отношении перспектив национального объединения «русского мира». Прежде всего, процесс этот объективен и является оптимальной исторической задачей и для широких народных масс и для правящей олигархической элиты. «Русский мир» не одинок в этом процессе и на текущем этапе может вполне успешно взаимодействовать с другими народами, решающими сходную задачу. Решение этой национальной задачи может быть с успехом осуществлено олигархическим режимом, однако, при непременном давлении и участии массового народно-демократического движения. В то же время свержение олигархического режима имеет смысл только в том случае, если он уклоняется от выполнения исторической задачи. В тоже время народно-демократическая буржуазная революция, а уж тем более социалистическая или коммунистическая усложнят не только решение важнейшей национальной задачи, но и использование результатов этого решения. Ключевым фактором успешности процесса национального объединения является обеспечение международной поддержки и международного признания этого процесса. И любые действия должны быть подчинены данному принципу. В то же время рассчитывать на признание этого процесса со стороны «большой семерки» не приходится, вплоть до коренного изменения современного миропорядка. Политические формы объединения «русского мира» могут быть и будут разнообразны и вовсе не ограничиваются вариантом вхождения в РФ на правах субъекта федерации. Более того, последний вариант является наихудшим из всех возможных в текущей обстановке. Процесс политического объединения «русского мира» длительный, и займет ни один год, даже при условии активного участия в этом нынешнего кремлевского режима или его приемника. Непосредственное вмешательство Кремля в события на Украине возможно только в ответ на просьбу части современной украинской элиты. Такая просьба неизбежно последует.

Перспективы и формы включения Украины в процесс объединения «русского мира».

Развитие экономической ситуации на Украине непременно ведет не только к расколу, но и прямой борьбе внутри современной украинской элиты. Ситуация на фронте в Донбассе может ускорить этот процесс. Поэтому задача народных республик Донбасса одна – держаться, как можно дольше. И чем дольше они продержаться, тем при более умеренном олигархическом режиме им придется жить. Эту простую истину необходимо совершенно четко понимать и лидерам республик и населению республик. Оказывая упорное сопротивление на фронте карателям Киева, они борются за свои гражданские права в мирной жизни. В тоже время сущность современного политического режима в Киеве такова, что вероятность второго этапа националистической революции в случае поражений на фронте будет только нарастать.

На этом вопросе следует остановиться особо. Отрицать существование самостоятельного украинского народа могут только такие же узколобые радикальные националисты, как поклонники прыжков на Майдане. Отрицать антиолигархическую сущность массового майданного протеста в Киеве опять-таки могут только профессиональные провокаторы от политики. Лучшим подтверждением этой антиолигархической сущности является то, сам по себе Майдан не вызывал в русскоязычных областях Украины, каких-либо опасений и неприятия. Однако, как многократно отмечалось, социальный протест в условиях олигархического общества будет неизбежно поворачиваться олигархами в своих интересах. Именно для этого олигархами на Украине и был использован радикальный национализм. Таким образом, антиолигархическая революция стремительно превратилась в националистическую. Направленную не против олигархии, а против части собственного народа, делающего отличный от установленной националистами «нормы» выбор. Олигархический кремлевский режим, присоединением Крыма дал прекрасный пропагандистский повод для роста в украинском обществе радикального национализма. Дальше системе приняла характер автокаталитической.

Но все это не должно скрывать основной факт - сущность гражданского конфликта на Украине сводится к борьбе за право выбора, которого попытались насильно лишить значительную часть населения Украины. Нужно отметить, что суверенный украинский проект не имеет никакой перспективы. Что собственно прекрасно осознается самыми широкими массами украинцев. Горячее желание кружевных трусиков и ЕС совершенно недвусмысленно определяет стремление значительной части населения Украины встраиваться в мировую культуру и цивилизацию, через подчиненное положение по отношению к США, Германии, Франции, Польше, то есть через «западную цивилизацию». И это понятно – 23 года независимости наглядно продемонстрировали, что смысла получать высшее образование на украинском языке нет. Университетский курс, конечно, можно на него перевести, но толку от этого никакого. Поскольку, чтобы двигаться от базового уровня дальше, нужен другой язык. Язык, который имеет соответствующий набор текстов - английский, немецкий, китайский, арабский, русский, испанский, французский. Радикальный украинский национализм, таким образом, выступает всего на всего агентом западного цивилизационного проекта, стремясь насильно ограничить право выбора направления развития для тех, кто уже владеет одним из универсальных инструментов познания – русским языком. Именно против этого и воюют народные республики Донбасса, прежде всего.

                Однако автокаталитический характер роста националистических настроений играет с олигархией запустившей этот процесс дурную шутку. С одной стороны, рост сторонников радикального национализма необходим для подавления экономического протеста против очередного ограбления народа Украины в пользу олигархических кругов Украины и G7. С другой стороны, при росте националистических настроений свидомые украинцы начинают формировать свою собственную политическую элиту, требующую свою долю экономического пирога. Все это неминуемо будет раскалывать захватившую власть на Украине олигархическую коалицию. Только быстрая победа над народными республиками дает олигархии шанс задавить опасные для нее процесс. Поражения и затягивание борьбы неминуемо приведут к расколу внутри олигархии и открытой борьбе, как между отдельными олигархическими кланами, так и с нарождающейся националистической элитой. При этом борьба олигархии с радикальным национализмом неизбежна даже в случае быстрой победы киевского режима над народными республиками. Просто победа над националистами в этой борьбе дастся олигархии в этом случае  намного проще.

                При этом нужно отметить, что националистическое движение на Украине обречено при любом развитии событий. Объективных оснований у суверенного украинского проекта нет ни в культурном, ни в историческом, ни в политическом плане. Пролетарский интернационализм приказал долго жить вместе с СССР, ушли в прошлое международные структуры, вроде Коминтерна, которые могли бы оказать соответствующую помощь национально-освободительной борьбе малого народа, не имеющего для успешного встраивания в исторический процесс собственного потенциала. Тем более, что настойчивые пропагандистские сравнения украинского радикального национализма с фашизмом и нацизмом имеют мало общего с реальностью. Понимая всю пропагандистскую выгоду такого сравнения для агитации внутри «русского мира», нельзя не отметить, что фашизм и нацизм – это хоть и извращенное, но развитие идей буржуазного национализма и социализма, возникшее, как реакция усиление влияния коммунистической идеи в странах, прошедших тяжелый путь борьбы за национальное объединение самостоятельных европейских наций. И при всей неприемлемости практики и теории нацизма и фашизма, теории эти отрицали гражданскую войну, как способ социального прогресса. В то время как современный узколобый радикальный национализм, выращенный на бандеровских дрожжах в вашингтонских пробирках по сорбонским рецептам Пол Пота, рассматривает гражданскую войну по этно-религиозному принципу, как непрерывное и естественное состояние общества. Коротко говоря, слишком много чести оказывается современным «черно-красным кхмерам» Украины, сравнением их с фашизмом и нацизмом. Тем более, что пропаганда этого сравнения совершенно не действенна ни внутри Украины, ни в Европе и Америке. На Украине она не действенна потому, что радикальным националистам сравнение с нацистами и фашистами только лестно, все же прочие лояльные Киеву граждане Украины к себе сравнение с нацистами и фашистами не относят и себя таковыми не считают. Что касается Европы и Америки, то там нацизм и фашизм уже давно лишился демонического ореола, который целиком и полностью перешел к антисемитизму к взаимному удовлетворению всех заинтересованных сторон.

При этом нужно отметить, что тактическая победа радикального украинского национализма над олигархами – это тот вариант, при котором государственное разделение Украины и независимость Новороссии снова становятся реальными. Классическим примером такого развития ситуации является история Гаитянского государства на остове Эспаньола. Когда потомки африканских рабов, не сумев усвоить во всей полноте идеи Французской революции, воспользовались международной ситуацией и создали собственное государство и даже «империю». Им удалось на время присоединить даже культурно абсолютно чуждую им испанскую часть общества. Печальный финал гаитянской государственности не нуждается в подробном изложении, как и то, что было сделано в итоге с гаитянами испаноязычными доминиканцами. Конечная победа всегда остается за теми, кто имеет цивилизационное преимущество. Однако, думается, что народным республикам стоит не доводить ситуацию до столь жесткого варианта развития событий, тем более что чисто военных ресурсов для этого у них достаточно. Надо лишь правильно их использовать, расширяя зону ведения боевых действий.

Попытка же интеграции в ЕС быстро научит украинский радикальный национализм не иметь рогов выше головы, как это было проделано со столь же местечковым хорватским радикальным национализмом. Однако нужно отметить, что наиболее вероятным вариантом является все-таки победа украинской олигархии над радикальным национализмом после борьбы той или иной степени напряженности и тяжести. Народные республики заинтересованы в максимальном затягивании этой борьбы, так как денационализацию Украины правильнее и проще осуществлять силами украинской олигархии. А поскольку сейчас олигархия слишком сильна, чтобы националисты бросили ей открытый вызов надо бить армию олигархии, демонстрируя ее неспособность решать задачу обеспечения целостности Украины, при этом всячески демонстрируя участие в этой борьбе России, но не Кремля. Надо переносить вооруженное противостояние во все новые регионы Украины. В качестве политической цели народные республики Донбасса имеют возможность ставить цель широкой конфедерации с Украиной, по образцу Республики Сербской в составе Боснии и Герцеговине. При этом наставая на возможности беспрепятственного расширения списка регионов, входящих в такие конфедеративные отношения с Киевом. Не упуская при этом из внимания возможности интеграции в состав «русского мира» всей Украины, после того как киевская олигархия покончит с радикальным национализмом. В качестве базовой основы для особого статуса народных республик на международной арене необходимо обоснование и выдвижения невозможности интеграции до независимого судебного процесса над всеми кто совершил или был причастен на территории Украины к военным преступлениям и преступлениям против личности после 22 февраля 2014 года.

Максим Литвинов