Батальон "Призрак" и позиционная война на линии Желобок-Бахмутка

Большое интервью с командиром "Призрака" Алексеем Марковым о ситуации в полосе действия его батальона и о буднях позиционной войны...


Командир 14-го отдельного мотострелкового батальона «Призрак» Народной милиции ЛНР Алексей Марков встретился с военкором Федерального агентства новостей Юрием Котенком, прибыв прямо с передовой. О том, что в реальности происходит на линии фронта в ЛНР, как противник подбирается к позициям защитников Донбасса и чем те встречают штурмовые группы ВСУ — в ночной беседе рассказал легендарный комбат с позывным «Добрый».

— Алексей Геннадьевич, что в реальности происходит на переднем крае? Как можно охарактеризовать обстановку в зоне ответственности вашего батальона?

— Честно говоря, мы не видим никакой разницы между перемириями и «неперемириями». В этом году уже было т. н. «пасхальное перемирие», затем «школьное перемирие». В реальности оно выливается в то, что буквально на несколько дней становится чуть тише. Не работает ствольная артиллерия, чуть реже минометы, в ход идет стрелковое и чисто групповое вооружение. Но ни одного дня не было, чтобы у нас стояла полная тишина.

— Вы занимаете один из ключевых участков обороны ЛНР в районе Кировска. Чем он привлекателен для противника?

— Мы стоим в районе известной трассы Бахмутка—Желобок. Действительно, это одна из горячих точек в ЛНР. Дело в том, что этот район был бы выгоден украинской стороне и как плацдарм для наступления, и как просто позиции, на которых очень удобно держаться.
Именно поэтому они все время пытаются нас выбить отсюда. Позиции для нас менее выгодны, но держимся мы не потому, что нам это нужно, а потому что это очень нужно им. Задача — не пропустить врага.
В действительности бои идут каждый день без каких-то затиший. Про перемирия мы в основном слышим и читаем, но никогда их не видели.

— Сколько здесь до противника?

— В среднем около 400 метров, но есть позиции, где расстояние между траншеями составляет всего 70 метров. Есть позиции, где до противника 170 метров. В разных местах по-разному.

— Так называемой «серой зоны» уже нет?

— Практически не осталось. Если в 2016 году между нашими окопами было 1,5—2 километра, то сейчас серой зоны нет: она «съедена» в основной с той стороны. Сидим нос к носу.

— Какое оружие и снаряжение выходит на первый план в условиях такого противостояния?

— Самое востребованное — АГС-17, чуть менее — СПГ-9. И с украинской стороны очень широко применяются 82-мм и 120-мм минометы. У них, к нашему сожалению, недостатка в боеприпасах нет.

— Какой характер принимают боестолкновения при стабильной линии фронта?

— Как правило, стрелковые бои ведутся редко: обе стороны достаточно глубоко зарыты. Поэтому они стараются закидывать друг друга сверху, на голову. Но украинская сторона перемирий никогда не придерживалась, поэтому нам прилетает регулярно и в больших количествах.
Дальше уже работает статистика: если 200 мин прилетело, то 201-я кого-нибудь да ранит. И если каждый день прилетает их по сто штук, то нужно быть готовым к периодическим потерям.

— Отвечаете?

— Да. Но у нас редко есть возможность дать им по зубам в полной мере. Когда появляется, то сразу замечаем эффект: одна хорошая «ответка», и на день-два украинская сторона притихает, идут вялые спорадические перестрелки из стрелкового вооружения, но тяжелого они уже не используют. А потом все снова возвращается на круги своя, и так по спирали… до следующего раза. Идет обыкновенная позиционная война. Конечно, не такой интенсивности, как в Первую мировую, но, тем не менее, потери есть с обеих сторон.

— Как характер боевых действий влияет на состояние бойцов батальона «Призрак»?

— Такие действия сильно выматывают. Но, что самое интересное, при этом люди рвутся вперед. Этот порыв освободить свою территорию не угас. Ведь в наших рядах много людей с той стороны, в том числе с оккупированных районов Донбасса. Они мечтают вернуться в свои дома. Поэтому такая позиционная война отдаляет их надежду оказаться в родном доме. Им по душе пусть тяжелое, пусть кровавое, но наступление, чтобы быть ближе к родным местам.

— Вместо этого и вы, и ВСУ с каждым месяцем все глубже врываетесь в землю?

— По трофейным видео, которые мы разными путями получаем с той стороны (в основном с трупов снимается), в плане фортификации у них налажено все очень хорошо. То есть, если траншеи, то в полный рост с перекрытиями, щелями. Если блиндаж, то обязательно в три наката, обшитый изнутри.
В этом плане можно только позавидовать, потому что у нас есть определенная проблема со стройматериалом — наша сторона практически безлистная. Это либо кустарник, из которого не нарежешь бревен, либо леса, которые находятся под охраной государства, а там тоже не побраконьерничаешь. Достать хороший лес или доски очень трудно. А на той стороне — это хорошо видно при облетах беспилотников, да они и сами очень любят снимать на телефон, что и как у них сделано, — в этом плане все обшито и перекрыто. Там можно пересидеть любой обстрел. Ну, и роются они хорошо.

— На вашем участке фронта в этом году противник устроил ряд провокаций. Что хотели предпринять? Какова тактика ВСУ?

— На самом деле, тактика у них зависит от конкретного подразделения. До апреля напротив нас располагалась 58-я бригада ВСУ. В ее состав входит бывший батальон «Донбасс», который преобразован в одну из рот, по факту ударно-штурмовую. Они периодически предпринимали попытки штурма наших позиций.

— Как действовал противник?

— Собирается кучка народа, тащит на себе пулеметы, какое-то вооружение и в нескольких местах пытается нас кусать такими набегами.
К счастью для нас, удача — на нашей стороне. И каждая такая попытка штурма наших позиций заканчивалась всегда одинаково: они оставляют трупы на нейтралке и откатываются обратно. Потом мы эти трупы вытаскиваем. Дальше следует один-два дня такого неофициального перемирия — до того момента, пока мы тела не передадим на ту сторону. После чего все начинается по-новой.

— После ухода 58-й бригады что-то изменилось?

— После 58-й бригады зашла 53-я. У них тактика другая. В составе этой бригады находится 24-й ударно-штурмовой батальон «Айдар». Они начали планомерно, шаг за шагом, «отъедать» «серую зону» до тех пор, пока не упрутся в наши позиции.
Эти действия буквально по шагам видны на карте: вот здесь они продвинулись вперед, закопались. Продвинулись — закопались. Уперлись в нас. Перенесли свои усилия на следующий участок. Там продвинулись, уперлись в нас, пошли на следующий и так далее.

— Что это дает ВСУ?

— За счет этого они до предела сократили «серую зону», которая была между нашими позициями. И сейчас обстрелы ведутся в основном стрелковым и групповым вооружением (мобильные пулеметы, гранатометы, противотанковые и зенитные ракетные комплексы: групповое вооружение создано для выполнения сверхзадачи — совмещать огневую мощь с ее мгновенным применением. — Прим. ФАН).
Само положение несколько ухудшилось. Если раньше можно было опасаться в основном минометных и артиллерийских обстрелов, то сейчас с обеих сторон высовывать голову крайне нецелесообразно.

— Что помогает противодействовать снайперскому огню противника?

— Мы эту проблему решаем за счет того, что активно занимаемся фортификацией, строим развитые оборонительные позиции. Плюс благодаря помощи, скажем так, неравнодушных людей у нас боевые порядки насыщены траншейными перископами и средствами наблюдения, в том числе стационарными. То есть, мы имеем возможность наблюдать и корректировать огонь, не высовывая головы. К сожалению, не у всех такая ситуация.

— Как можно в целом оценить обстановку на линии соприкосновения?

— Напряженность выросла, по сравнению с тем, что было еще год назад. И продолжает нарастать. Рано или поздно произойдет большой «закус» с применением всех имеющихся средств и вооружений. Это только вопрос времени.

— В ходе одной из попыток прорыва противник вплотную подошел к вашим позициям, но получил отпор. Расскажите подробности…

— Это было 23 ноября прошлого года, когда штурмовая группа как раз из роты «Донбасс» 58-й бригады атаковала в районе трассы на Бахмутку. По факту у нас там был наблюдательный пункт, на котором несли дежурство обыкновенные солдаты. До этого на протяжении нескольких недель этот НП подвергался обстрелам с близкого расстояния — применяли «Шмели», «Мухи», стрелковое. Ребята привыкли, что группа действует против них по одной схеме: постреляет, проведет бой и на этом успокоится. Но 23 ноября они предприняли именно попытку штурма с заходом на наши позиции.

— Что позволило понять замысел противника?

— У одного из них на каске стояла «гоупрошка» (экшн-камера GoPro. — Прим. ФАН). В итоге она попала к нам вместе с телом убитого. Там, на записи, все было хорошо видно: как формировалась группа, как выставляется прикрытие, как они выходят на исходные позиции и, собственно, начинают штурм.
Я стопроцентный атеист, но тут сложно удержаться от мыслей, что кто-то сверху приглядывает за нашими ребятами. При таком соотношении сил, фактически один к пяти, как правило, такие операции заканчиваются успехом для атакующей стороны.
Я не хочу сказать, что произошло чудо, но наши подготовленные бойцы не потеряли присутствия духа и с близкого расстояния, практически в упор, кинжальным огнем уничтожили штурмовую группу. Тогда укропы оставили четыре трупа прямо перед нашими позициями. Еще один их раненый заполз в ямку и сутки так просидел, пока мы оттуда его не вытащили за шиворот. Всего они сообщили, что у них девять человек было убито. Кого-то они вынесли сразу, кто-то помер потом в госпитале. С нашей стороны, скажу откровенно, у меня было двое контуженых ребят на позиции, и еще один получил ранение уже после боя. В принципе, выиграли с сухим счетом.

— Это же был не единственный случай…

— Через некоторое время аналогичная попытка штурма повторилась уже в другом месте — тоже на Бахмутке, и с таким же результатом для противника. Мы вытащили труп, изъяли документы и оружие. Через некоторое время убитого передали ВСУ. И на некоторое время попытки штурмовать наши позиции прекратились. Сейчас напротив нас стоит другая бригада. Они, может быть, поумнее или пообученнее — у них тактика более ползучая. Но тоже вполне успешно получается от них отбиваться. Хотя силы несоизмеримы, зато на нашей стороне, как говорится, — высокие морально-волевые.

— Получается, вопрос все-таки в мотивации?

— Да. Самое главное — у нас армия не призывная, а добровольческая. Каждый человек, который приходит в подразделение, четко знает, ради чего он взял в руки оружие, ради чего готов рисковать своей жизнью. Это очень многое дает в таких критических ситуациях.
Если человек прибыл воевать за деньги, то оно того не стоит: жизнь все равно одна, и никакими деньгами ты ее не купишь. А человек, который пришел защищать свою Родину, свой дом, родных, свою семью… На таких людей можно положиться.

https://riafan.ru/1108684-odna-khoroshaya-otvetka-i-vsu-pritikhayut-kombat-prizraka-rasskazal-o-pozicionnykh-boyakh-v-lnr - цинк

материал из блога https://colonelcassad.livejournal.com/4513259.html

Оперативные сводки по Донбассу:
1. Донбасс. Оперативная лента военных событий 11.10.2018
2. Донбасс. Оперативная лента военных событий 10.10.2018

Помочь бойцам, защищающим Донбасс от укрокарателей на передовой:

Карта Сбербанка 4276 3800 5378 2368
или Яндекс-кошелек 410012273300268 ...
или платежом на телефон МТС(не Киви) +79780454589 
отчеты https://centercigr.livejournal.com/142027.html

Читайте нас в телеграме:
https://t.me/WarDonbass - по Донбассу
https://t.me/CenterCIGR - вся военка