Карт-бланш Запада на нападение подразумевал его идеальное исполнение – сбить самолет над территорией Турции, предоставить доказательства того, что российские летчики сами виноваты и далее в таком духе.

Но что-то пошло не так, вследствие чего данная атака была проведена топорно и оказалась провальной для Турции и стран НАТО с имиджевой точки зрения.  Отсюда и тотальное изменение риторики турецкой стороны всего за несколько дней – с пяти минут до семнадцати секунд, якобы, нахождения российского самолета в воздушном пространстве агрессора, от «не знали, чей самолет сбивали» до «если бы знали, что российский, действовали иначе», от, якобы, имевшего места звонка Путину после атаки до желания встретиться с ним на полях международной конференции по проблемам климата.

Ко всему прочему произведенное нападение вытащило на свет грязную историю с нефтью и нефтепродуктами ИГИЛ, которые рекой текут в Турцию.

А это достаточно серьезное обвинение, если учесть что Турция является не только членом НАТО, но и партнером США в международной коалиции по борьбе с теми самыми террористами «Исламского государства».

Очевидно, что в этой ситуации турецкий лидер не может рассчитывать на поддержку (по крайней мере, публичную) международного сообщества и, по сути, остался один на один с созданной им же самим проблемой. Но и рассчитывать на то, что западный мир так сразу сдаст своего стратегического партнера на Ближнем Востоке, тоже не следует.

России, в этой связи, имеет смысл не отпускать болезненную (и, судя по всему, бьющую прямо в цель) для Эрдогана тему сотрудничества с ИГИЛ.

К примеру, российская сторона могла бы поднять в ООН вопрос о размещении международных наблюдателей на приграничных с Сирией и Ираком турецких территориях для объективного контроля перемещения грузов.

Как минимум для того, чтобы пресечь каналы финансирования и вооружения террористов, как максимум — найти дополнительные доказательства нефтяного бизнеса на крови.