ЧТО ЕЩЕ МОЖНО КУПИТЬ В «СТРАНЕ-БЕНЗОКОЛОНКЕ»?

Несколько поводов для радости: Россия добилась хороших показателей в экспорте оружия и ядерных технологий. Военный обозреватель Lenta.ru Илья Крамник рассказывает, как мы дошли до жизни такой и что будет дальше.

 

Почти одновременно под конец года по лентам новостей прошли два сообщения. Одно — о том, что объем зарубежных заказов на российское вооружение и военную технику достиг 55 миллиардов долларов; другое, чуть раньше — о цене экспортного пакета «Росатома», который достиг еще более внушительного показателя в 110 миллиардов долларов.

 

И то, и другое являются для России рекордными величинами, но если рост заказов на оружие удивляет только в сравнении с предшествовавшими прогнозами о стагнации в этой сфере, то успехи ядерщиков заставляют обратить внимание на потенциал российского промышленного экспорта в целом.

 

ФОТО: ZAR-CITY.RU

 

Зависимость российского бюджета от цен на углеводороды, в 2014 году давших более 70% российского экспорта в денежном выражении, уже стала банальностью, однако следует понимать, что быстро переломить эту ситуацию невозможно.

Тем не менее, падение курса рубля вслед за дешевеющей нефтью открывает некоторые другие возможности для получения доходов, в том числе и двумя упомянутыми выше отраслями.

В первую очередь, это касается оружейников: времена «дешевого российского оружия» середины 90-х – середины 2000-х позволили как сохранить ряд рынков, так и найти новые, но в этот период цена была едва ли не ключевым достоинством. В основном задешево экспортировалась либо б/у техника «из наличия вооруженных сил», либо давно освоенные промышленностью изделия для нетребовательных пользователей из стран третьего мира. Вновь создававшиеся образцы вооружения дешевизной не отличались — к концу 2000-х годов цена Су-30МКИ по очередному индийскому контракту превысила сто миллионов долларов за машину со всеми сопутствующими товарами и услугами, что было заметно выше, чем у одного из основных конкурентов — F/A-18E/F «Супер Хорнет».

 

ФОТО: CBR/RUSSIANPLANES.NET

 

Сейчас ситуация меняется: уже запущенные в серийное производство с отработанным технологическим процессом машины, львиная доля себестоимости которых считается в рублях, стали на 30–40% дешевле, если считать их цену в твердой валюте.

Разумеется, это не означает, что основной экспортер — «Рособоронэкспорт», или реализующая через него свою продукцию ОАК, или другие крупные производители — сбросит свои цены на ту же величину, однако пространство для маневра становится куда большим, а покупатель имеет возможность не разориться на приобретении современной военной техники.

На оружейников, кроме того, «работает» и обстановка в мире в целом, которая может изрядно подкорректировать прогнозы о грядущей стагнации военного экспорта, делавшиеся еще в период общего затишья.

 

ФОТО: RAE2015.RU

 

Фактор низких цен за отличную по своим характеристикам продукцию касается и энергетиков, особенно учитывая, что «атомный» рынок растет даже в условиях падения цен на органическое топливо, и рост экспортной выручки «Росатома» на 28 процентов за год — с 5,2 до 6,4 миллиардов долларов — отнюдь не выглядит пределом.

Наиболее интересным является вопрос: кто из представителей российского машиностроения и других «высокопередельных» отраслей может присоединиться к ядерщикам и поставщикам оружия в деле наращивания экспортных поставок?

Шансы, на самом деле, есть у многих, включая разработчиков программного обеспечения и производителей пищевых продуктов, и любой «выстреливший» в этой сфере проект будет значить тем больше, чем сильнее будет сжиматься доля минерального сырья, дальнейшее сокращение стоимости которого вполне вероятно.

Какими будут результаты, сказать пока сложно. Ясно, что показатели экспорта продукции машиностроения — от подлодок и ядерных реакторов до запчастей к легковым автомобилям — чуть более чем в 3% от общей суммы (какими они были в 2014 году) — будут меняться, вопрос — насколько и только ли из-за падения цен на нефть?

Хорошим результатом станет расширение номенклатуры поставляемых на экспорт товаров, в сочетании с необходимой для этого модернизацией ряда производств.

Для наиболее простых видов продукции этот процесс может занять 2–3 года, для таких сложных, как, например, гражданские авиалайнеры — 7–10 лет. Будут ли созданы для этого надлежащие условия, отнюдь не ограничивающиеся простым падением курса рубля? Ответ на этот вопрос, по идее, должны знать в правительстве.

Нам остается устроиться поудобнее — путь будет долгим, возможна турбулентность.

 

ФОТО: MMET.LIVEJOURNAL.COM

 

Источник.