Единый фронт угроз: Исламское государство от Кавказа до Китая

Поступающие сообщения о присоединении отдельных террористических организаций к Исламскому государству (ИГ) дают реальный повод для беспокойства. В частности в СМИ появлялась информация о переходе под крыло ИГ т.н. Исламского движения Узбекистана (ИДУ), которое до того момента было аффилированным с Талибаном и Аль-Каедой. До 2002 года ИДУ располагалось в Таджикистане и Афганистане со штаб-квартирой в Кандагаре, а уже после вторжения американцев сменило дислокацию на пакистанский Вазиристан [1].

 

            В следствие взаимодействия этих террористических организаций имеется высокий риск возвращения из территории Сирии или того же Ирака подготовленных боевиков, имеющих реальный военный опыт под руководством достаточно компетентных командиров ИГ. С учетом активной инфильтрации в структуры ИГ баасистов из бывшей саддамовской армии и силовых ведомств, в рядах расползающегося Халифата имеется предостаточно командиров, способных обучить и передать свой опыт новобранцам. Кроме того, финансовые возможности ИГ позволяют ему привлекать на свою сторону и профессионалов из дальнего зарубежья. В частности недавно проходила информация о наличии в рядах ИГ офицера французских спецслужб, предположительно Генеральной дирекции внешней безопасности - Direction Generale de la Securite Exterieure (DGSE) [2]. В силу специфики затрагиваемой темы на данный момент невозможно однозначно сказать, соответствуют ли действительности появившиеся в печати сведения по этому поводу или нет, однако подобные случаи не является редкостью в истории разведок. Известно, что достаточно длительный период времени Сирия фактически была французской колонией и определенные связи у Пятой республики там сохранились. Кстати, среди инструкторов, подготавливавших боевиков, воюющих до сих против правительственных сил Сирии, были замечены французские специалисты [3]. Тот факт, что часть из подготовленных американскими, британскими и французскими инструкторами "оппозиционеров" перешла на сторону ИГ открыла ряд возможностей. Нельзя исключать наличие агентуры некоторых западных стран в рядах ИГ, хотя оценить ее масштабы не представляется возможным. Однако, присутствие в нем обученных боевиков означает возможность существования потенциальных каналов связи между представителями западных спецслужб с руководством исламистов. По средством этих связей профессионалу более чем реально предложить свои услуги. В пользу такой версии говорит тот факт, что значительная, если не подавляющая, часть контактов со стороны инициативников происходит на материальной основе, а огромные финансовые ресурсы ИГ позволяют вербовать и оплачивать специалистов даже самого высокого уровня. Таким образом, можно сделать немаловажный вывод: обретение финансовой автаркии исламистами, главным образом, за счет грабежа, торговли нефтью, оружием и людьми (фактически работорговля), дает возможность не только для рекрутинга в свои ряды простых новобранцев, но и профессионалов высокого класса из различных армий и спецслужб мира.

 

           
Более того, самодостаточность ИГ в финансовом отношении приводит к важному следствию. Если у присоединяющихся к нему террористических группировок имеются одни и те же цели или же их взаимодействие носит обоюдовыгодный характер, тогда независимость в источниках финансирования ИГ приобретает колоссальное значение. Для лидеров ИДУ и прочих организаций идеологическая близость и схожесть поставленных задач с целями независимого ни от кого ИГ означает существенное ограничение влияния на них с третьей стороны. Здесь следует сделать уточнение. Контроль над финансированием той или иной террористической организации дает мощнейший рычаг влияния в руки ее спонсору. Именно путем контроля над денежным потоком спонсоры добиваются направления деятельности террористов в нужном для себя русле в решении своих локальных или геополитических задач. При грамотном подходе в обработке сознания, массы фанатиков можно направить в заданном векторе. Если ситуация изменится и потребуется забыть о враге вчерашнем и переориентироваться на другого, то машина пропаганды заработает по-новому. Каков будет механизм переключения на более приоритетную цель - неважно, будь то провокация, смена риторики подконтрольных радикальных проповедников, которым спонсоры дадут нужную команду, или все перечисленное вместе. Для организации не заинтересованной быть игрушкой в чужих руках подобная судьба категорически неприемлема. Самообеспеченность ИГ в значительной степени означает ее субъектность и существенную автономность в принятии решении от внешних игроков, поскольку деньги были и остаются здесь главным условием. Значит, структуры наподобие ИДУ, решив перейти в стан ИГ и согласившись подчиниться новому хозяину, рассчитывают на минимальное влияние со стороны внешних факторов на принятие ими решений. Значительная независимость, стабильность и предсказуемость Халифата в заявленных целях, а также привычные средства и методы их достижения, при условии идеологической близости важны для примыкающих к нему организаций, так как позволяют им действовать согласно изначально выбранному пути, пускай и под руководством Халифата, но зато без оглядки на пожелания бывших кураторов, чьи интересы могут кардинально отличаться.   

 

            Вероятно, лидеры ИДУ, найдя в ИГ сюзерена, видят куда больше возможностей для реализации своих планов в его составе, нежели находясь в положении младшего партнера Аль-Каеды, Талибана или продолжая получать деньги от Пакистанской межведомственной разведки - Inter-Services Intelligence (ISI). Действия ИДУ в интересах этих структур отнюдь не гарантировало соответствие их собственным целям. Однако, раз сделан шаг в направлении присоединения к ИГ, значит он был выверен и продуман, а все издержки связанные с подчинением новому руководству признаны менее значительными, чем уязвимость при зависимости от своих прошлых спонсоров. Впрочем, вышесказанное не исключает возможности банальной диверсификации источников финансирования, находясь в подчиненном положении у Халифата. Вполне вероятно такая форма существования ИДУ представляется ее лидерам более продуктивной для их дела.

 

            Кроме того, имеется риск присоединения к ИГ приблизительно по тем же причинам других террористических организаций, действующих в разных регионах материка. В частности, некоторыми экспертами указывалась возможность присоединения к ИГ "Имарат Кавказ" [4], тем более известно, что среди высокопоставленных представителей нового Халифата есть выходцы из Северного Кавказа, в частности эмир и фактически военный министр организации рыжебородый Абу Умар аш-Шишани (урожденный Тархан Батирашвили). Этот человек близкий к халифу Абу Бакру аль-Багдади является этническим чеченцем по происхождению и очень вероятно, что у него имеются контакты с действующим террористическим подпольем на территории северокавказских республик. Суммируя сообщения последних месяцев, просматривается определенная тенденция. Так со стороны представителей ИГ уже звучали угрозы в адрес России с намерением "освободить" Чечню и Кавказ [5]. Лидер Чеченской Республики Рамзан Кадыров уже дал жёсткий ответ исламистам: "Я со всей ответственностью заявляю, что тот, кому пришло в голову высказать угрозу России, будет уничтожен там, где он это сделал. Мы не будем дожидаться, пока он сядет за штурвал самолета, он отправится туда, где гниют его братья-террористы Хаттаб, Абу Валид и другие посланники Запада" [6]. Как по заказу 5 октября в Грозном, в День города и рождения Кадырова, произошел теракт, в котором погибли пять сотрудников МВД и еще двенадцать были ранены [7]. На данный момент нельзя однозначно утверждать о наличии связи между заявлениями исламистов и реакцией Кадырова, однако небольшой промежуток времени между ответом президента Чечни и терактом в столь символичный день не может не обратить на себя внимание.

 

            В заключительной части статьи автор обращает внимание на следующую деталь. ИГ через свои связи и интернациональное наполнение под жёстким руководством халифа аль-Багдади и профессионалов экс-баасистов фактически завязывает на себя разнообразные группировки, действующие в регионах Ближнего Востока, Кавказа и Средней Азии. В результате ИГ обладает возможностью контроля и координации исламистов на огромной территории, что вполне укладывается в свойственный им экспансионизм и экстенсивность, путем включения в себя все новых территорий. Поэтому при оценке действий и заявлений ИГ следует обратить внимание на то, что переходящие ему в подчинение группировки исламистского толка расположены на территории близкой и к России и к Китаю, а порой находятся внутри них. Также распространение ИГ в Ираке создает опасность Ирану, который на нее уже успел отреагировать, посылая помощь действующим властям в Багдаде в виде спецподразделения "Аль-Кудс" Корпуса стражей Исламской Революции (КСИР) под командованием бригадного генерала Касема Сулеймани [8].

 

            В отношении Китая и Среднеазиатского региона следует отметить тесные отношения, которые организация ИДУ поддерживает с исламистами в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) Китайской народной республики, в частности с Исламским движением Восточного Туркестана (ИДВТ) и "Лобнорскими тиграми". В отношении первой узбекские фундаменталисты уже оказывали военную и материальную помощь. Следовательно, имеется риск усиления нестабильности и активизации сепаратистов в западном Китае. На территории республик, входящих в состав Российской Федерации, проводит свою подрывную деятельность "Имарат Кавказ", о котором речь шла выше. В связи с изложенным обращает на себя внимание факт активизации ИГ в регионах, имеющих огромную важность для трёх стратегических противников США - России, Ирана и Китая. Ответ на вопрос, случайно это происходит или нет, неоднозначен. В первом случае, если инициатива принадлежит руководству ИГ, тогда подобное стремление к экспансии есть исключительно следствие сути его существования через захват новых территорий. То что руководители ИГ не сторонники космополитических взглядов видно на примере их целеустремленности в создании нового государства, поэтому их Халифат не мифичный, а вполне конкретный, что и привлекает к нему все новых сторонников. Другой вопрос, сколь велики претензии лидеров ИГ и как далеко должен, по их мнению, распространятся Халифат. Если он в себя включает и Кавказ и Среднюю Азию с частью Китая, тогда привлечение и перетягивание на свою сторону местные террористические организации имеет смысл в качестве подготовки условий к экспансии. Обретя боевой опыт и получив финансирование, активность таких организаций значительно возрастет по сравнению с прежним периодом их деятельности. Как видно в данном варианте имеется двусторонне движение, где каждая сторона на данном этапе получает свою выгоду. Для ИГ она заключается в пополнении своих рядов новыми добровольцами и усилением влияния на обстановку в Средней Азии, когда часть боевиков ИДУ примется возвращаться назад. Для самого ИДУ обретается источник финансирования от организации, максимально близкой к ней в идеологическом смысле, что позволяет действовать без учета мнения своих прежних покровителей.         

 

            Второй вариант требует рассмотреть ситуацию под более широким углом. Если взять за основу интерес Вашингтона в виде создания вокруг своих стратегических противников зон нестабильности, то в данной стратегии появление ИГ на сцене геополитических баталий оказалось как нельзя кстати. При оценке вероятности действий нового Халифата в интересах США нужно опираться на степень его подконтрольности американцам. Причем, исходя из анализа обстановки последних недель, складывается впечатление, что если такой контроль и наличествует, то он невелик. Более того, довольно сумбурные попытки привлечь к делу обуздания ИГ своих союзников-сателлитов по НАТО, а также некоторые страны Ближнего Востока не смотрятся действиями державы, держащей у себя в руках борозды правления ситуацией. Впрочем, если учитывать некоторые аспекты, применяемой администрациями Обамы стратегии [9], то проблема невысокой управляемости ИГ не столь велика, как может показаться. Тогда распространение влияния ИГ на регионы, чувствительные для геостратегических противников США, действительно может быть не только инициативой джихадистов.

 

            Таким образом, есть основания констатировать постепенное формирование угрозы в виде появления широкого и единого фронта против России и некоторых других стран, подвергшихся системному давлению и нападкам со стороны Вашингтона и его сателлитов. В связи с этим крайне важно найти эффективное противодействие усилению активности террористическим организациям и бандподполью фундаменталистов не только на Северном Кавказе, но и противодействовать им при активной кооперации с компетентными органами Китая, Ирана и стран Среднеазиатского региона, стабильность которого имеет для России стратегическую значимость.             

 

 

 

 

Источники:

 

[1] http://vz.ru/world/2014/10/6/709064.html

           

[2] http://itar-tass.com/mezhdunarodnaya-panorama/1490482

 

[3] http://ria.ru/arab_riot/20130303/925547309.html

 

[4] http://vz.ru/world/2014/10/6/709064.html

 

[5] http://www.youtube.com/watch?v=ubk5_lxVQvo

 

[6] http://www.pravda.ru/news/districts/south/groznyi/03-09-2014/1224551-kadyr-0/

 

[7] http://www.vesti.ru/doc.html?id=2025573

 

[8] http://www.vz.ru/world/2014/6/13/691107.html

 

[9] http://www.nakanune.ru/articles/19465      

 

 

Константин Стригунов (http://strigunov_ks.livejournal.com)

специально для "Голоса Севастополя" и ИАЦ CASSAD