Призрак 1917-го обретает плоть

События 2015 года, в частности неадекватная реакция Турции на российское участие на стороне Башара Асада в войне против террористов ДАИШ (запрещённое «Исламское государство») показывают, что все международные договорённости и клятвы в вечной дружбе не стоят даже клочка бумаги, на котором они написаны.

 

 

Какие новые сюрпризы готовят наши «заклятые партнёры» в новом году? Есть ли российский «крот» рядом с Реджепом Эрдоганом? Умеют ли наши чиновники считать на два шага вперёд? На эти и другие «праздничные» вопросы «АН» ответил директор Российского института стратегических исследований, генерал-лейтенант внешней разведки в отставке Леонид РЕШЕТНИКОВ.

 

Фюрер турецкого разлива

 

– Леонид Петрович, вы наверняка знаете систему прохождения приказов в армии Турции. Мог ли лётчик ВВС сам принять решение об атаке на российский бомбардировщик Су-24? Или это требовало согласования с министром обороны и президентом страны Эрдоганом? Кто конкретно отдал приказ?

 

– Операция против нашей страны готовилась ровно с того момента, как мы начали свои полёты в небе Сирии. Приказ заранее был отдан лично президентом Эрдоганом. Просто ждали удобного момента, когда наш самолёт хотя бы пройдёт рядом с границей. Хотя я не исключаю, что он лично скомандовал своему лётчику: «огонь!» в ответ на его доклад: «наблюдаю цель». Это характерно для него как личности. С одной стороны, умный и решительный человек, с другой – эмоциональный политик, не думающий о последствиях своих решений. Этакий фюрер турецкого разлива.

 

– Зачем? Что, кроме неприятностей, можно было выиграть?

 

– Основной задачей для армии Сирии при поддержке наших ВВС в том районе было закрытие турецко-сирийского участка границы. Через это окно бандитам идут пополнение личным составом, вооружение и боеприпасы, проникают разведывательно-диверсионные группы турецкой разведки. Как только начались успешные боевые действия в этом пограничном коридоре, Анкара взбесилась.

 

При этом не стоит забывать, что российское вмешательство в вооружённый конфликт сорвало глобальные планы Турции, Саудовской Аравии и Катара по захвату и последующему расчленению Сирии по своим зонам влияния. Звери из «Исламского государства» – это их оружие, которым начали долбить «стены» Асада. После его падения на территорию входят «миротворческие» войска победителей, заваривших эту кашу, и начинают дербанить страну. И они были в шаге от реализации этого замысла. До падения Дамаска остались считаные недели. Штурм планировался на октябрь 2015 года. Возможно, Асаду ещё немного удавалось сохранить под своим контролем Латакию. Но и это был вопрос буквально месяцев.

 

– Смогла ли бы потом армия Турции даже в коалиции с саудитами и катарцами справиться с ИГИЛ?

 

– Кстати, не факт. Конечно, можно было бы перекрыть им финансирование, поставки вооружения, личного состава. Но террористы уже набрали мощь, получили реальный боевой опыт. В случае своей победы они бы захватили все арсеналы армии Сирии. Ситуация могла выйти из-под контроля Анкары, Дохи и Эр-Рияда.

 

И тогда у Турции уже в свою очередь возникли бы внутренние проблемы. Дело в том, что говорить о единой, а значит – неуязвимой стране не приходится. Кроме курдского сепаратизма турецкие власти чрезвычайно беспокоит распространившееся в последние годы криптокрещение (тайное крещение) в христианство. По моим данным, в год его принимают до 10 тысяч местных жителей, которые только называют себя турками. Сквозь раздробленные турецкие территории террористы бы прошли как нож сквозь масло. Прямо к нашим кавказским границам. Что было бы дальше – понятно.

 

«Кроты», «кроты», кругом «кроты»…

 

– Долго ещё продлится наше участие в операции, надо ли будет привлекать российские сухопутные войска?

 

– Мы воюем не просто с разрозненными бандами радикалов-исламистов, которые находятся на уровне животного развития. «Исламское государство», или ­ДАИШ, – настоящая военная организация, которая почти три года укрепляла свои структуры, силы, наращивала вооружение, привлекала добровольцев со всего мира. А за ней стоят финансовые монстры отнюдь не регионального уровня – Саудовская Аравия, Катар, Турция, США.

 

Конечно, наша авиация наносит чувствительные удары, но победа куётся на земле. А там измотанная сирийская армия. С очень большими потерями в офицерском корпусе. Многие офицеры-сунниты сбежали к противнику, многие погибли. Хотя в последнее время на фоне пусть скромных, но успехов идёт небольшой поток резервистов в ополчение.

 

Воюют «Хезболла» и иранский Корпус стражей исламской революции (КСИР), который тоже несёт значительные потери. Этих сил явно недостаточно чтобы нанести решающее поражение боевикам и вытеснить их за пределы страны. Есть небольшой резерв в более активном участии Ирана и расширении участия российских военных советников-разработчиков в планировании конкретных наступательных операций. Мы же относительно недавно начали помогать, не успели свой интеллектуальный потенциал развернуть в полном объёме, вложить его в сирийскую армию.

 

– Судя по вашим словам, это затянется на годы…

 

– Наверное, всё-таки на год. Очень много зависит от возможного расширения участия КСИР. И от позиции США. Пока Вашингтон срывает все наши попытки создать широкую коалицию, в том числе с участием некоторых европейских стран. Например, Франция на волне парижской трагедии попробовала вмешаться, но Парижу дали по рукам, и он уже отзывает свой авианосец «Шарль де Голль», который уходит в Персидский залив.

– Жаль, что у нас нет своих «кротов» возле руководителей «заклятых» стран-партнёров. Хотя бы возле Эрдогана.

 

– А кто вам сказал, что нет (смеётся)? Если серьёзно, то такой «крот» был бы на вес золота. Для каждой разведки внедрение своего агента на такой уровень принятия решений – высший пилотаж, но раз-два в десятилетия такое удаётся.

 

– Европа предложила создать единый евроцентр по борьбе с терроризмом. У нас же силы распределены: ФСБ работает только по внутренним террористам, в СВР этим занимается небольшой отдел, ГРУ практически разгромил А. Сердюков…

 

– Я уже лет шесть не связан в практической работе со спецслужбами. Но, конечно, есть контакты. Заверяю, что всё не так ужасно, как вы считаете. В СВР, например, по террору задействованы очень серьёзные силы. У ГРУ после прихода министра обороны Сергея Шойгу открылось второе дыхание. ФСБ в области борьбы с террором работает очень эффективно, и, кстати, не только внутри страны. Координацией результативно занимается Национальный антитеррористический комитет. Просто 99,9% этой деятельности справедливо скрывается.

 

В очередной раз реформировать сложнейший механизм разведсообщества не стоит. А то у нас любимая чиновничья забава – не выходит что-то, значит надо отреформировать. Лучше от этого не будет. Надо просто строже спрашивать за работу, награждать, наказывать и тщательнее проверять кадры. Люди решают всё, а необходимые институты уже созданы.

 

– О кадрах, если позволите, чуть позже. Поясните ваш термин «южный фронт».

 

– Последние годы Россию планомерно и тщательно блокируют с южного направления, фактически загоняя в «зону вечной мерзлоты». Отсекают от южных маршрутов, морей, стратегически важных соседей. В рамках этой стратегии США уже осели в Грузии, расшатывается ситуация в Армении, с Азербайджаном после его поддержки Турции многое ясно… В Средней Азии идут похожие процессы. В результате Сирия – это наш последний форпост в Средиземноморье. Это ключ к контролю во всём регионе. Поэтому там и идёт такое жёсткое противостояние.

 

Крым – такой же оплот для всего Черноморского бассейна, поэтому воссоединение его с Россией вызвало такую злобу. Мне высокопоставленный немецкий дипломат с ненавистью сказал, что нам могли простить всё что угодно, но не Тавриду. Этого нам никогда не забудут и не простят. Такое противодействие я и называю «южным фронтом».

 

Чемодан, вокзал, и на…

 

– А вот теперь поговорим о кадрах. Складывается впечатление, что у нас две России. Одна борется с бандитами из всемирного халифата, другая – с собственным народом.

 

– Две России существуют ещё с царских времён. Вторая Россия в лице крупнейших купцов, как сказали бы сегодня – олигархов, финансировала Февральскую революцию. Это уже после них пришли радикалы, большевистский «халифат». Ситуация повторилась в 1991 году. Не дай бог созреет и сейчас.

 

– Разве можно вести войну – а Сирия может вылиться в региональный конфликт на Черноморском ТВД – с такой реальной пятой колонной внутри страны?

 

– Сто лет назад мы уже вели Первую мировую войну с такой же внутренней «элитой», которая существует и сейчас. И успешно вели, если брать военную оценку. Были локальные поражения, но были и территориальные приобретения – заняли пятую часть Турции, часть Австро-Венгрии. Война была для Российской империи успешной. Но кончилась поражением именно из-за позиции внутренних «элит».

 

Как показала история, даже успешную войну вести в такой ситуации практически невозможно. Сидят «господа», которым не нужна победа, вокруг государя или президента и саботируют все его распоряжения. Нужна мобилизация нормальной здоровой части общества. Те, кто не способен на такой поступок, должны быть оттеснены от рычагов управления.

 

– Вот как «волчищ» от «агнцев» отличить? И те и другие научились говорить правильные слова.

 

– «Только по делам их узнаете их». Либо решения идут на благо всей страны, либо на личное благо отдельных граждан. С последними всё ясно: чемодан, вокзал, Европа. Но есть ещё кадровая проблема. Профессионально мы очень сильно подкосились начиная ещё с 80-х годов прошлого века. Только-только начинает прорастать новая поросль профессионалов. В том числе и в разведке, и в политике.

 

– Что год грядущий нам готовит?

 

– Год готовит только трудности. Возрастают угрозы военного локального или даже регионального конфликта. И придётся решать тяжёлую, но решаемую задачу – как избежать этой угрозы и как не проиграть.

 

– Проиграть в возможном военном конфликте?

 

– В политическом плане, ввязавшись или дав себя втянуть в серьёзный военный конфликт. Нас уже вынуждали воевать в середине прошлого века, натравив фашистскую Германию на Советский Союз. И каков итог? Мы положили 27 миллионов жизней, вошли в Берлин, выиграли в итоге Великую Отечественную войну, но проиграли Вторую мировую. Спустя меньше полувека после её окончания победители – США и транснациональные корпорации – стали править всем миром, потеряв всего 300 тысяч.

 

– А с несчастной экономикой?

 

– Наши институтские аналитики говорят, что экономический «жирок» пока есть. Надо его наращивать, но нам предлагают строить мобилизационную экономику и вновь за счёт простого народа. Мобилизация приемлема только во время войны, когда надо сплотить все силы для победы. А мы строим её последние десятилетия, выжимая страну, человеческий потенциал досуха. Это разрушительно. Люди не станки, они устают от постоянной мобилизации.

 

– А мы уже в «периоде войны» или пока на пороге?

 

– Мы практически всегда накануне войны, всю нашу историю…

 

Источник.