В ожидании южных ураганов

Помимо глобальной политики в Сирии и на Ближнем Востоке, а также набившей оскомину, но необходимой Украины, в 2016 году Кремлю придется разбираться с колоссальной южной дугой нестабильности, которая протянулась от Стамбула до Синьцзяна. Некоторые звенья этой дуги уже стали проблемой, другие только источают угрозу, однако очевидно, что когда цепочка полностью сформируется, на ее ликвидацию потребуется колоссальное количество ресурсов, внимания и, возможно, крови.

 

AP/TASS

 

Возможность Кремля разбить дугу на стадии ее формирования во многом будет зависеть от того, удастся ли России окончательно определиться с дальнейшим вектором российско-турецких отношений. Да, оптимальным вектором стала бы их нормализация и стабилизация - естественно, ни о каком стратегическом партнерстве уже речи быть не может, однако добрососедские отношения, развитие экономических взаимосвязей и определенный уровень сотрудничества на кавказском и европейском направлениях вернуть еще можно. Проблема в том, что идти этим вектором мешает нежелание турецких руководителей просто извиниться за сбитый Су-24. В Анкаре уже давно поняли, что совершили даже не ошибку, а преступление против турецких национальных интересов, однако элементарные извинения мешает принести элементарная гордость Реджепа Эрдогана. Турки пытаются демонстрировать смирение и выдержку, надеясь что Путин побесится и сменит гнев на милость, однако, судя по своему выступлению на большой пресс-конференции, российский президент настроен крайне серьезно - по всей видимости, его турецкий коллега сорвал какие-то очень важные договоренности с Москвой.

 

Однако даже если курс на сотрудничества взять не получится, четко выбранный курс на конфронтацию и максимальное ослабление Турции тоже серьезно облегчит России жить. По крайней мере, в Кремле выработают стратегию удаления Анкары из важнейших для России регионов - Кавказа и Средней Азии - и примутся за ее реализацию без оглядки на надежду о возобновлении партнерства. Судя по всему, индикатором выработки стратегии станет окончательная ставка Кремля на развитие тесных отношений с курдами - турецкими и сирийскими.

 

На Кавказе потенциальная нестабильность исходит из двух точек - армяно-азербайджанского вопроса и будущего российско-грузинских отношений. В первом вопросе значительную роль может сыграть турецкая позиция и турецкие интересы. Ни для кого не секрет, что Москва всячески пытается избежать размораживания конфликта вокруг Нагорного Карабаха, поэтому а) ведет активные переговоры с Баку и Ереваном и б) пытается выработать меры по деэскалации ситуации. Основной упор российская дипломатия делает на безвыходную ситуацию, в которой сейчас оказался даже не сам Азербайджан, а лично Ильхам Алиев. Мирным путем он Карабах не вернет - у армян  нет никакого стимула возвращаться под азербайджанский суверенитет и быть вырезанными. Военным путем он также ничего не добьется, даже несмотря подавляющее преимущество в вопросе финансирования вооруженных сил. Москва гарантирует нынешний статус Карабаха, а ЕС и США, мягко говоря, не поддержат стремления Алиева начать боевые действия. В этой ситуации ему не остается ничего иного кроме как договариваться и искать компромисс - если, конечно, Анкара не даст понять Баку, что есть альтернатива. Что Турция готова отказаться от прежней умеренной политики в армянском вопросе: когда турецкие власти не разжигали карабахский конфликт, а напротив, пытались его заморозить и даже нормализовать отношения с армянами, ради дальнейшего сотрудничества с Москвой. И - поддержать курс Ильхама Алиева на эскалацию. Это, конечно, будет блеф, и эта линия вызовет серьезные проблемы у Эрдогана с европейскими партнерами, однако она действительно может подвигнуть азербайджанского президента на пересечение неких красных линий, и стать серьезной проблемой для Москвы.

 

Вторая точка напряженности - это Грузия. Да, сейчас российско-грузинские отношения находятся в стадии нормализации, однако сочетание украинского кризиса и неготовности обеих сторон демонстрировать политическую волю и принимать сложные решения привел к стагнации процесса. И опасность тут не в том, что эти отношения могут вновь скатиться до «августовской войны» и нового подхода грузинского руководства к снаряду восстановления территориальной целостности военным путем: уроки 2008 года в Тбилиси усвоили более чем хорошо. Опасность в том, что процесс нормализации может сорваться. Ведь речь идет не просто о попытке России улучшить отношения с маленьким государством, население которого меньше, чем скажем Петербурга. Речь идет о возможном прецеденте формирования эффективного модус вивенди со страной постсоветского пространства, выбравшей евроатлантический путь развития. Способен ли грузинский кейс продемонстрировать миру, что отказ от отождествления евроатлантического вектора и антироссийской политики может позволить сохранять нормальные отношений с Кремлем? Большой вопрос. Но если - да, то России будет гораздо легче проводить свою линию на всем пространстве бывшего СССР, а то и на всей территории бывшей Организации Варшавского договора.

 

Важнейшим же звеном «Южной дуги нестабильности» является, безусловно, Средняя Азия. Да, на сегодняшний день там нет открытого конфликта, требующего немедленного решения (как в случае с той же Турцией), однако в регионе активно идут процессы внутриполитической эрозии. В довольно-таки скором будущем ситуация там грозит рухнуть в политический кризис, осложняемый общими социально-экономическими проблемами. И Кремлю придется заниматься двумя процессами одновременно: замораживать кризис, и создавать там новые основы государственности. Задача, мягко говоря, непростая.

 

Ирония в том, что ликвидировать причины эрозии ненамного проще. Причиной осложнения внутриполитической ситуации в регионе является ни ИГ, и даже не Турция с ее пантюркистскими наклонностями. Причины - в неэффективности режимов, которая кроется не в их авторитарном характере (история знает успешные авторитарные режимы, которые вели свои народы по пути прогресса), а в неадекватности тамошних элит. Те боятся прогресса, ибо не хотят или не могут адаптироваться под свои меняющиеся общества.

 

Такая политика консервации в принципе способна привести их к революциям. Последние, учитывая реалии Средней Азии, могут иметь исламистский характер. Для того, чтобы их не было, чтобы процесс эрозии прекратился, Москва должна заняться стимулированием эволюции среднеазиатских режимов. А это значит пойти на осложнение отношений с ними и в пределе на конфликт, рискуя даже быть обвиненной в провоцировании «цветной революции». Готов ли Кремль морально и политически на такие шаги – еще один большой вопрос в перечне вопросов и вызовов, которые выдвигает дуга нестабильности к югу от российских границ.

 

Источник.