Киев отказался от идеи договариваться с Москвой и Донбассом

Глава ДНР Александр Захарченко подписал указ о проведении местных выборов 18 октября, а не 25-го, как на Украине. Впрочем, это только начало процесса: Захарченко мотивирует отсутствием финансирования саму возможность проведения местных выборов в один избирательный день. В ЛНР же указом главы республики Игоря Плотницкого выборы и вовсе назначены на 1 ноября. Киев обе даты не признает и считает все происходящее нарушением Минских соглашений. С его точки зрения, выборы должны проводиться одновременно везде и исключительно по украинским законам. Таким образом, проведение муниципальных выборов в Новороссии и на Украине во второй половине октября окончательно дезавуирует Минск-2. После чего незамедлительно начнется бессмысленная информационная война на предмет того, кто первый нарушил договоренности.

Киев давно определил для себя именно этот сценарий: Рада заблаговременно приняла постановление о запрете проведения выборов «на оккупированных территориях», после чего ситуация стала патовой. При этом Киев настаивает на допуске к выборам всех зарегистрированных партий, а это, помимо прочих, «Правый сектор*», УНА-УНСО* и «Свобода». Да, для Украины это политические партии, две из которых имеют представительство в Раде. Для Новороссии это фашистские организации, имеющие собственные добровольческие батальоны, причастные к карательным действиям и убийству мирных жителей. Представить себе участие их представителей в выборах невозможно.

Наконец, во вторник Порошенко назвал условием проведения выборов в Донбассе вывод российских войск. По факту это последняя точка и предельно прозрачный намек, что договориться не удастся. Если войск нет, то кого выводить? Как принести то, не знаю что? Но Киев настаивает: глава Донецкой военно-гражданской администрации Павел Жебривский уже заявил, что ополчения в Донецке и Луганске вообще больше нет, а есть регулярные войска России, которые заменили собой ополчение. В сумме все складывается в ультиматум о сложении оружия и отступлении сил ВСН в сторону Ростовской области. А уж когда территории займет ВСУ, можно будет и выборы провести, избрав в местные парламенты Блок Петра Порошенко и «Правый сектор»

Другое дело, что взаимные словесные выпады Киева и Донецка вокруг истории с выборами изначально были словесной мишурой. Все стороны прекрасно понимали, что в «киевском формате» эти выборы провести невозможно, и дело, конечно, не в датах. Размежевание во всех сферах жизни (политической, юридической, экономической, финансовой, а главное – идеологической) между Киевом с одной стороны и Донецком и Луганском с другой давно прошло точку невозврата. Идейно-политический уклад Украины и Новороссии более не совместим, Минск-2 в такой обстановке стал никому не нужен, и этот термин практически покинул официальную лексику сторон.

Сейчас ситуация на фронте приняла характер вялотекущих позиционных действий, которые от активной стадии удерживают только политические окрики. Причем именно ДНР и ЛНР не проявляют никакой военной инициативы. Отчасти из-за упомянутой ситуации «замораживания», а отчасти из-за непроверенной основы централизованной военной машины, сформированной в ходе последних реформ. Со своей стороны украинская военная система настроена именно на наступление, но сдерживает ее все та же политика.

Вряд ли проведение муниципальных выборов приведет к немедленной эскалации военных действий. Скорее всего, некоторое время Киев будет упражняться в риторике, обвиняя Новороссию в срыве соглашений, формально не отказываясь от тягучих заседаний «в комитетах и комиссиях». Прощупывание реакции Берлина и Парижа с постоянной оглядкой на американского посла Джеффри Пайетта может продолжаться довольно долго, а интенсивность боестолкновений все это время будет определяться исключительно местными обстоятельствами и набором случайностей. В совокупности это может привести как к «заморозке» конфликта еще на пару месяцев, так и к скоротечной и болезненной развязке.

На этом фоне в Киеве с большой медийной «засветкой» презентовали новую военную доктрину, подготовленную в СНБО экспертами, приглашенными Александром Турчиновым. Предыдущая доктрина была подготовлена еще при Януковиче в 2012 году и явно не подходила нынешней власти по стилю мышления. Кроме того, следует следить за модой: недавно аналогичные концептуальные документы почти одновременно обновили Россия и США. Чем Киев хуже?

Документ явно написан по стандартным лекалам, и ждать от него каких-то откровений и пророчеств было бы наивно. Доктрина «определяет Российскую Федерацию военным противником Украины и условия освобождения временно оккупированных территорий Украины», а также «исходит из высокой вероятности крупномасштабного применения против Украины военной силы как главной угрозы национальной безопасности». При этом подтверждает отказ от политики внеблоковости и восстановления стратегического курса на евроатлантическую интеграцию». Ничего иного ожидать от этого президента, этого главы правительства и этого главы СНБО в отдельно взятый исторический период попросту невозможно. Возможно, кто-то и ждал какой-нибудь «констатации угрозы глобального потепления» или упоминания ИГИЛ, но не факт, что там такие слова вообще знают. Если спросить главу СНБО Турчинова про таяние льдов в Арктике и связанную с этим трагическую судьбу белых медведей, он наверняка красочно расскажет, как «клятi москалi» специально растапливают льды, чтобы убивать медведей, дабы прокормиться в период справедливых международных санкций.

В Киеве действительно полагают, что расплата скоро, апокалипсис близок, и российские танковые колонны маршем пойдут на «матерь земли русской», сметая мирно дремлющие хутора. И этот подспудный страх понятен. Эти настроения правящему классу Украины очень нужны, как важно и виртуальное вовлечение России в конфликт. Регулярные попытки найти в Донбассе российские войска находятся в той же системе координат, а фейковые истории про аресты «российских шпионов» в рамках информационной войны вообще плодятся в ежедневном режиме. По киевской логике, в сумме это спровоцирует Запад на полноценное предоставление помощи, что хорошо априори.

Правда, отказ от внеблоковости и курс на евроатлантическую интеграцию – заявка несколько более важная. Дрейф с сторону от внеблокового статуса – первопричина всего происходящего. А утверждение Порошенко текста доктрины, как и чуть ранее – стратегии национальной безопасности, на которой доктрина базируется, означает отказ от переговоров и компромиссов с Россией. Оба документа имеют статус закона. Для того, чтобы вернуться за стол переговоров, Порошенко и Раде потребуется их отменить, что на практике нереально.

Москва уже никогда не удовлетворится словесными обещаниями или некими «рамочными соглашениями» о «нерасширении НАТО на восток», как это было при Горбачеве. Нужна «окончательная бумага», хотя и она теперь будет вызывать подозрения, поскольку опыт последних 25 лет подсказывает, что ни одна бумага, подписанная от лица НАТО или США, не бывает окончательной. Но украинская военная доктрина образца 2015 года закрывает этот вопрос. Больше разговаривать не о чем и не с кем.

Более мелкие детали доктрины сводятся в основном к внутриукраинской «работе над ошибками». Так, «совершенствование мобилизационной работы» определено как более важная задача, чем, например, развитие военно-промышленного комплекса. С этим не поспоришь. Все видели, как последовательно проваливались мобилизационные волны. Тем более что ставка в Генштабе ВСУ делается именно на массовость, а не на профессионализм или наличие современных сил и средств. При этом «роль информационно-психологических операций» оценивается выше, чем ядерная безопасность, с которой и вовсе получилась путаница. Без этих самых «информационно-психологических операций» еще одну мобилизацию провести трудно. Необходимо постоянно повышать степень ненависти к восточному соседу, кое-где – до звериного уровня. А то, что отказ от сотрудничества с Россией в сфере ядерных технологий может просто привести к техногенной катастрофе, уже не так существенно.

Согласно преамбуле документа, также написанной в СНБО, он «носит концептуальный характер», потому большинство его положений и пунктов не содержат конкретики, а состоят из общих фраз, в принципе свойственных такого рода текстам. В силу провинциальности Украины как страны (термин «государство» теперь уже надо заслужить) в нем нет ничего глобального, что тоже показательно. В Киеве даже не думают о том, как Украина встраивается сейчас в мировую систему безопасности, в ту же самую пресловутую «европейскую интеграцию», как она должна реагировать на вызовы, помимо «российской агрессии». Подобные документы принято строить по такому принципу, что сперва определяются угрозы и вызовы, а потом формулируются ответные меры. Но ничего, кроме «российской агрессии», Украине не угрожает. Создается впечатление, что это виртуальное противостояние вынесено за пределы земного шара, и только «курс на евроинтеграцию» может вернуть Киев на нашу планету, причем сразу в Эдем. В тот, куда сейчас беженцы ломятся.

Меж тем в современном мире доктрины и концепции, как правило, носят прикладной характер. Да, этот жанр страдает некоторой стилистической абстрактностью, в том числе в силу профессиональных привычек экспертного сообщества, привлекаемого для написания, и негласных мировых стандартов. Но это все-таки не чистая идеология, не «программа КПСС». Излишне наукообразная стилистика подобных текстов обязана содержать конкретный военный и геополитический анализ. А в данном случае набор букв легко можно заменить короткими фразами «Україна – це Європа», «кляті москалі» и «кругом нас – вороги».

На эту тему, конечно, можно иронизировать и дальше, но сам факт представления президенту Порошенко такого рода текста, к сожалению, отображает ход политического мышления той системы и структуры власти в Киеве, которая сейчас ответственна за выработку стратегии поведения. Но ни на какую стратегию это не похоже, это даже не доктрина, это наукообразный лозунг. И так мыслят не только в СНБО. Текст готовили «ведущие политологи и эксперты» Украины, даже якобы проводились некие общественные слушания. Но не сделано ни малейшей попытки найти новые пути выхода из концептуального кризиса.

В идеале все должно быть по-другому. Военная доктрина, как и стратегия национальной безопасности, – это не только документы для внутреннего пользования. Это еще и месседж международным партнерам, соседям и прочим заинтересованным лицам и организациям.

Нельзя вести переговоры заголовками собственных лозунгов. Могут не так понять.

 

источник